Если верна примета – как встретишь новый год, так его и проведешь – то год 2016-й будет для России очень нелегким, как минимум, в экономике.
Начался год продолжившимся падением нефтяных цен с параллельным, почти синхронным этому процессу, обесцениванием рубля. 36,5$ за баррель – показатель после новогодней ночи. Это нормальная, как остроумно подметил кто-то из наблюдателей, температура для человеческого организма, но это очень низкая «температура» для завязанной на углеводороды российской экономики. Больной при такой температуре может умереть. Но и на этой отметке цене закрепиться не удалось, и через несколько дней падение продолжилось.
Некоторая задержка в падении цены случилась благодаря неожиданному конфликту, разгоревшемуся 2 января между Саудовской Аравией и Ираном. Об этом конфликте мы успели рассказать в январском номере «Рубежа», высказав опасение, что потенциально он очень взрывоопасен для всего Ближнего Востока. Худшего, к счастью, не случилось, сторонам хватило здравого смысла воздержаться, по крайней мере, от военного противостояния.
В эти дни падение цены на нефть чуть затормозилась и даже в течение двух дней после начала конфликта имело место незначительное ее повышение – с 36,5 до 39 долларов за баррель! Но уже с понедельника 4 января баррель снова стал дешеветь.
Многие наблюдатели усмотрели в такой вялой реакции нефтяной конъюнктуры на конфликт двух сильнейших нефтяных игроков на Ближнем Востоке, как, ни много ни мало, надвигающийся конец эпохи «черного золота». Действительно, в прежние времена, когда нефть буквально была золотом, безальтернативной королевой в мировой экономике, подобный конфликт привел бы к значительному и, скорее всего, долговременному скачку цен. А сейчас факторы, играющие на понижение, оказались сильнее и действие их – основательнее, чем вспыхнувший было конфликт между саудитами и аятоллами.
Перечислим, для ясности, эти основные факторы:
– сланцевая нефть;
– насыщенность рынка плюс ожидавшееся с 18 января возвращение на мировой рынок иранской нефти;
– замедление темпов роста экономики Китая;
– неминуемая и не такая далекая перспектива прихода на рынок альтернативных энергоносителей
Юрий Христензен 6 января на своей страничке в Facebook пояснял: «Такое поведение рынка кардинально отличается от конца прошлого и начала этого столетия. Раньше любое обострение в Передней Азии приводило к росту стоимости нефти. Чем успешно пользовался СССР, развязав в этом регионе не один десяток войн. Так что же изменилось?
Самым важным фактором является сланцевая нефть, добычу которой можно увеличить, либо уменьшить за очень короткий срок. Это ослабило зависимость крупнейшей мировой экономики от поставок ближневосточной нефти. Стоит бренту пойти вверх, как станет рентабельной добыча на части скважин в США. Существующий переизбыток нефти никуда не денется, наоборот, на рынок выйдет новая нефть.
Этот механизм влияет на цену сильнее нестабильности на Ближнем Востоке. Россия и Саудовская Аравия, несмотря на войны на их границах, отчитались в прошлом году о максимальных добытых объемах. Переизбыток нефти тянет цену вниз. И войны этому не помеха.
Второй фактор, который влияет не столько на цену, сколько на тенденции и стабильность рынка, это вера в технологии. В технологии добычи, технологии энергосбережения и технологии получения новых видов энергии. Успехи в термоядерном синтезе позволяют достаточно точно планировать, когда в развитых странах запретят автомобили с ДВС и нефтехимия перейдет на углекислый газ, который человечество накопило в воздухе в эпоху сжигания углеводородов. Мы еще застанем этот момент».
Юрий Христензен пишет о том, что СССР, провоцируя нестабильность и развязывая войны на Ближнем Востоке, имел целью (помимо идеологических соображений) повышение цены на нефть. Если дорогой Владимир Владимирович пошел протоптанной его предшественниками тропкой, и, ввязываясь в сирийскую авантюру, помимо политико-идеологических целей (снивелировать провал «Новороссии», отстоять сакральный для России Дамаск), имел в виду взбаламутить Ближний Восток, чтобы взвинтить нефтяные цены и спасти от краха сырьевую экономику России, то, надо признать, он очень сильно просчитался. В который раз. Пруха, которая перла ему в золотые нулевые, кажется, закончилась. Навсегда.
Когда стало ясно, что конфликт между Саудовской Аравией и Ираном не перерастет, по крайней мере, теперь, в конфликт военный, ничто уже не могло помешать свободному падению цены на нефть (о возможных перспективах противостояния аятолл и саудитов, а также о неожиданном альянсе арабских стран с Израилем против Ирана читайте ниже в статье А. Майстрового). 15 января она пробила психологическую отметку в 30 долларов за баррель, но это еще не было дном. Так низко стоимость нефти не опускалась с 2004 года. Специалисты заговорили о том, что и двадцать долларов – не предел, а некоторые допускали снижение стоимости барреля и до 10 долларов (такая цена была, если помните, в последние ельцинские годы).
Закономерный итог данной ситуации подвел не какой-нибудь оппозиционный экономист или, прости господи, дерьмократ из «пятой колонны» на содержании Госдепа, а вполне себе официальный представитель российского правительства, глава Сбербанка России Герман Греф, 15 января выступивший на ежегодном Гайдаровской форуме в Москве. Его печальное резюме наиболее коротко можно было бы выразить несколькими словами: финита ля комедия.
Он, прежде всего, со своей официальной высоты, подтвердил: ну да, ребята, то, о чем так много говорили независимые и даже зависимые эксперты, то, чем они пугали производителей и экспортеров нефти, свершилось: нефтяной век закончился, а Россия этого не заметила, оказавшись в стане стран-дауншифтеров.
Тут, вероятно, надо пояснить это заумное слово, употребленное Германом Оскаровичем и мгновенно ставшее популярным. Downshifting – это английский термин, из автомобильной тематики, обозначает переключение автомобиля на более низкую передачу. На Западе существует целое движение дауншифтеров, их философия – жить, не поспешая, не убиваться, не тратить все свои силы и здоровье ради карьеры, ради денег. Жить ради себя. Грубо говоря, дауншифтер – противоположность карьеристу. Но в личной жизни каждый человек решает сам за себя, как ему жить (во многом это просто зависит от природных качеств конкретного человека, его наклонностей), страна же, включающая пониженную скорость, оказывается в аутсайдерах, на обочине мирового прогресса.
Но вернемся на Гайдаровский форум, послушаем Германа Грефа: «Мы проиграли конкуренцию, надо честно сказать. И это технологическое порабощение, я бы так говорил, мы просто оказались в числе стран, которые проигрывают, стран-дауншифтеров … Страны и люди, которые сумели вовремя адаптироваться и проинвестировать в это, – победители. Страны, которые не успели адаптировать собственную экономику, и всю социальную систему, и все институты, они будут очень сильно проигрывать. И разрыв будет, к сожалению, значительно больше, чем в ходе прошлой индустриальной революции».
«Эра углеводородов осталась в прошлом», – констатировал начальник Сбербанка. «Как каменный век закончился не потому, что закончились камни, так и нефтяной век уже закончился». Потому отныне вопрос, сколько будет стоить нефть, не столь важен, как раньше. «Мы будем очень сильно отставать, если не изменим концепцию нашего общественного подхода». Чтобы адаптироваться к постнефтяной эпохе, считает Греф, Россия должна «изменить все государственные системы, в первую очередь образование – от детских садов до вузов». «Будущее настало раньше, чем мы его ожидали. Мы сегодня уже находимся в этом будущем. Welcome to the future!», – и это приглашение в неожиданно наступившее будущее прозвучало как-то совсем уж безрадостно.
Неудивительно. Ведь эти временщики – Путин и его банда, которых, надо заметить, обслуживали тот же Греф и ему подобные специалисты – полагали, что нефтяной бум может закончиться только тогда, когда иссякнут запасы углеводородов, которых на их век уж точно с лихвой хватит. Ну, про камни и каменный век очень образно сказал Греф, мы же приведем пример несколько более близкий к нам во времени. Это все равно, как если бы сто лет назад, на излете эры гужевого транспорта, извозчики полагали, что пассажиры будут пользоваться их услугами, покуда существуют на свете лошади.
Кто бы мог подумать, что я буду радоваться (возможно, не очень точное в данной ситуации слово) снятию санкций с Ирана и его возвращению на рынок нефти. Владимир Владимирович и тут сделал практически невозможное. В конце-концов, из двух зол всегда выбирают меньшее. Иран – на сегодняшний день зло все-таки региональное, с урезанными, в результате многолетних санкций, амбициями, вынужденный, как побитая собака, худо-бедно, пусть огрызаясь и оскаливаясь, но договариваться с мировым сообществом. Кроме того и, может быть, главное – у Ирана нет ядерного оружия.
Путинский же слетевший с катушек режим, вслух рассуждающий про ядерный пепел – с недавних пор представляет собой угрозу общемировую.
В период санкций Иран экспортировал один миллион баррелей в сутки. Большая часть иранской нефти шла в Китай.
Накануне дня снятия санкций, 18 января, замминистра нефти Исламской Республики Амир-Хоссейн Замани-Ниа заявил, что страна полностью готова к увеличению экспорта нефти на 500 тысяч баррелей в сутки. «Это исторический день, для достижения которого за последние годы было приложено много усилий», – сказал чиновник. Большая часть наращиваемого экспорта также предназначена для Китая. В проекте бюджета страны на предстоящий год (который в Иране начнется 21 марта) предусмотрено доведение экспорта иранской нефти до 2,25 миллиона баррелей в сутки.
Замани-Ниа также сказал, что падение цен на нефть в результате возвращения Ирана на рынок нисколько не пугает правительство Исламской Республики. «Полномасштабное возвращение Ирана на рынок произойдет в ближайшие несколько месяцев, и это уже повлияло на сегодняшние цены. Но нам, Ирану, не следует беспокоиться по поводу цен. Беспокоиться должны те страны, которые добывали слишком много нефти, воспользовавшись отсутствием на рынке Ирана». «Рынок учитывает наше возвращение», поэтому правительство не ожидает трудностей со сбытом нефти, несмотря на перенасыщенность ею рынка.
Даниэль Экерт в немецкой Die Welt 19 января в статье «Сделка по Ирану загоняет Россию еще глубже в кризис» пишет о том, что Россия пострадала от нынешнего обвала нефтяных цен, как никакая другая сырьевая держава. Десять лет назад, пишет автор, была выбрана концепция авторитарного капитализма, существующего за счет экспорта сырья, в результате чего должно было быть обеспечено благосостояние и величие 146 миллионов россиян. «Но теперь президент Путин оказался в экономическом плане у разбитого корыта: ни одна другая страна в мире не пострадала так сильно от падения цен на нефть, как Российская Федерация. Головной боли Путину сейчас добавляет и тот факт, что на международную арену возвращается еще один крупный поставщик энергоресурсов, который составит конкуренцию России», – пишет Экерт, имея в виду Иран. То есть, ничего хорошего не предвидится и в перспективе: «В результате все надежды на то, что в нынешней декаде котировки оправятся, заметно тают на фоне сделки с Ираном. А для России это вообще печальная весть, ведь доходы от экспорта сырья составляют минимум 50% поступлений в госказну, а снижение цены на нефть на один доллар означает для российского государства сокращение поступлений почти на 2 млрд. долларов».
Но не только выход / возвращение на рынок Ирана играет на понижение цены на «черное золото». Китай – вот еще один фактор, с недавних пор играющий на понижение. С того самого времени, как замедлился его экономический рост и, стало быть, снизилось потребление им нефти.
Китайская экономика барахлит уже давненько – как минимум, с лета прошлого года. Согласно опубликованным 4 января, в первый рабочий день нового года, статистическим данным, активность китайской экономики снижается 10-й месяц подряд. Торги на китайских биржах уже дважды в новом году – 4 и 7 января – останавливались в результате обвального падения основных индексов (от 5 до 7 процентов). Эксперты назвали случившееся биржевым коллапсом.
4 января, следом за китайскими, обвалились и европейские биржи, в среднем на 2,5 – 3%, причем, «лидером» стала Франкфуртская биржа, «просевшая» на 4,5%. Такая чувствительность европейских бирж объясняется тем, что Китай является крупнейшим рынком сбыта продукции из ЕС (в 2014 году 14% внешней торговли Старого Света пришлось на Поднебесную) и вторым по значимости экспортером товаров в Евросоюз.
Наблюдатели связывают обвалы на китайских биржах с девальвацией юаня, проведенной Народным банком Китая. А эту вынужденную меру – подтверждением того, что экономика Китая оказалась слабее, чем считалось ранее.
После кризиса 2008 года Китай гордился тем, что у него и кризиса-то не было; наоборот, в эти годы в Поднебесной наблюдался промышленный рост. Некоторые наблюдатели полагают, что нынешние экономические трудности Китая – прямое следствие мирового кризиса 2008 года. Так, Стивен Фидлер 19 ноября пишет в The Wall Street Journal: «Землетрясение, которое началось с финансового кризиса 2008 года в США, а позднее прокатилось по Европе, в конце концов встряхнуло Китай, что, в свою очередь, ударило по странам и компаниям от Африки до Южной Америки, которые процветали, удовлетворяя спрос в Китае. В результате первые недели 2016 года были отмечены пароксизмами на рынках финансов, энергоносителей и сырья».
19 января Национальное бюро статистики КНР официально подтвердило предположения о кризисных явлениях в китайской экономике, объявив о самых низких за последние 25 лет темпах роста ВВП. В 2015 году они составили 6,9 процента, а в четвертом квартале снизились до 6,8%.
«Китайская угроза» обсуждалась и на Гайдаровском форуме. Эксперты сошлись во мнениях, что замедление темпов роста экономики Поднебесной повлечет за собой долгий спад на сырьевых рынках, на многих из которых Китай доминирует.
Дмитрий Травин, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Петербурге, считает, что высокие цены на нефть во многом обеспечивал именно экономический рост Китая, а посленовогодние обвалы на его биржах мировой бизнес воспринял как «черную метку». «Если китайская экономика снизит темпы роста и войдет в состояние стагнации, то наша нефть никому будет не нужна. Перефразируя Салтыкова-Щедрина, можно сказать, что если сегодня за российскую нефть дают еще 30 долларов, то завтра будут давать в морду. Может, еще и приплачивать придется за то, чтобы нашу нефть кто-то взял. Эта шутка близка к истине», – уверен эксперт.
Ну, про «давать в морду» – это, конечно, такое лирическое отступление, но нефть, кажется, нокаутирована всерьез.
Стивен Фидлер в цитировавшейся уже статье в The Wall Street Journal главную проблему в падении нефтяных цен видит в падении спроса на «черное золото»: «Если бы падение цен на нефть и сырье отражало лишь переизбыток предложения, фондовые рынки, как бывает обычно, оживлялись бы благодаря надежде, что удешевление сырья подстегнет рост. Но вместо этого котировки акций снижаются во всем мире. Это четко свидетельствует, что инвесторы видят проблемы со спросом».
Что касается влияния китайского кризиса на перспективы выхода из кризиса российской экономики, то вот, пожалуйста, мнение от 19 января Элен Деспик-Попович во французской Libération в статье с впечатляющим названием «Российская экономика разваливается»: «Из-за падения спроса в Китае, который тянет вниз весь рынок углеводородов, большинство аналитиков полагают, что российская экономика не восстановится в 2016 году».
В конце января, после того, как прошли сообщения о том, что Россия начала переговоры с ОПЕК о возможном снижении объемов добычи нефти, цена барреля несколько подросла. Но этому никто, прежде всего Россия, не успел толком ни порадоваться, ни, тем более, воспользоваться. 1 февраля сообщения о росте добычи нефти, несмотря ни на какие переговоры, странами ОПЕК и сокращении деловой активности в Китае, опять запустили процесс удешевления нефти.
Кажется, Китай становится важнейшим фактором этого процесса.
«Российское государство постепенно начинает осознавать масштабы катастрофы», – продолжает в Libération Деспик-Попович.
Некоторые члены правительства, такие, как Герман Греф, судя по высказываниям на Гайдаровском форуме, возможно и осознают. Но главная ведь проблема нынешней России – это Путин Владимир Владимирович, спятивший пилот, запершийся в кабине самолета, который вот-вот войдет в штопор.
Российский бюджет на 2016 год был сверстан под цену нефти в 50 долларов за баррель.
Как отмечалось выше, продажа нефти приносит половину всех доходов в бюджет. При том, что нефть уже практически вдвое дешевле цены, предусмотренной бюджетом, и стоимость ее продолжает снижаться, а существенное повышение в обозримом будущем подавляющим большинством экспертов исключается, даже не специалист в экономике легко может представить себе масштаб потерь, ожидающих Россию.
Адаптировать, как советует Герман Греф, к постнефтяной эпохе «экономику, и всю социальную систему, и все институты», что, по сути, означает, начать наконец-то структурные реформы в экономике – кто-нибудь верит, что это возможно при «потерявшем связь с реальностью» Путине?
Хольгер Цшепиц 25 января пишет в немецкой Die Welt, что, по мнению мировых политических и экономических лидеров, «у России осталось не так уж много времени до банкротства». Так, одно из свидетельств, убеждающее в этом – отмена главой Центробанка России Эльвирой Набиуллиной поездки на экономический форум в Давос. «В Москве у женщины совершенно другие заботы: она должна остановить экономический крах России», – пишет экономический обозреватель Die Welt.
Он приводит мнение главы инвестиционного фонда Hermitage Capital Билла Браудера (в котором работал убитый бандитами в погонах юрист Сергей Магнитский), считающего, что «если в скором времени Кремлю не удастся добиться отмены западных санкций, Россия окажется на дне уже через 18 месяцев».
«Долги российского государства и бизнеса составляют 600 млрд. долларов в жесткой валюте, при этом их резервы – всего 200 млрд. долларов», – говорит Браудер. Официальные 368 млрд. долларов резервов, подсчитывает финансист, «приукрашены минимум на 150 млрд. … И поэтому если в ближайшем времени российский президент не добьется дипломатического успеха с Западом (имеется в виду отмена санкций. – В. З.), путинское шоу закончится самое позднее в конце 2017 года». Ну, это как раз то, что мы прогнозируем уже пять лет: путинский режим 100-летие Советской власти не переживет.
Один знакомый, когда мы обсуждали заявление Грефа о конце нефтяной эпохи, на полном серьезе доказывал мне, что в любой момент тренд может измениться, как это бывало уже не раз; он даже всерьез опасается, что при новом скачке цена нефти может достичь 250 долларов за баррель! Наверное, и Путин, вместо того, чтоб предпринять реальные шаги по спасению экономики, надеется на что-либо подобное, тем более, что и 100 долларов за баррель могут спасти отца всех россиян. И он, не понимая, что вместе с нефтяной неумолимо близится к завершению и его эпоха, упрямо требует продолжения банкета, не замечая, что тот превращается в пикник на обочине.
Вадим Зайдман