Дело Литвиненко

Дело Литвиненко, конечно, убийственное, но оно не положит конец

британско-российским отношениям и вот почему

По мнению обозревателя The Independent Мэри Дежевски, «смелые заголовки» по поводу заявления сэра Роберта Оуэна о возможной причастности Путина к смерти Литвиненко «немедленно обдали холодом отношения между Великобританией и Россией». «Однако в окончательном вердикте сэра Роберта Оуэна, каким бы прямолинейным и резким он ни казался на первый взгляд, имеются нюансы», – отмечает Дежевски. Сэр Оуэн «уверен» в преднамеренном отравлении Литвиненко Луговым и Ковтуном и считает, что это убийство было, «по всей видимости», заказано ФСБ и, «по-видимому», одобрено Патрушевым и Путиным.

«Эти тонкие градации дают британскому парламенту возможность реагировать более гибко (которой и пользуются парламентарии после первой бурной реакции) и прикрывают возможное участие Путина даже в большей степени, чем Кремль мог рассчитывать, какое бы негодование ни выказывали вчера российские пресс-представители, – говорится в статье. – Британско-российские отношения в целом так плохи (и Британия так сильно заинтересована в их улучшении из-за посреднической роли России в Иране и Сирии), что я осмелюсь предположить: выражаясь словами сэра Оуэна, „по всей видимости“, двусторонние отношения не станут еще хуже».

«При этом нельзя сказать, что отчет о расследовании дела Литвиненко не представляет риска, – продолжает Дежевски. – Но это риск другого рода: те, кто ухватится за заголовки „Путин виновен“ (особенно британцы) или даже прочитает опубликованную версию отчета, сочтут, будто состоялось надлежащее расследование и британское правосудие свершилось – по крайней мере, в той степени, в какой это возможно без привлечения двух обвиняемых к суду. Но как человек, побывавший на многих из открытых заседаний в ходе данного расследования, позволю себе не согласиться. Многое в этом процессе было неудовлетворительным».

«Во-первых, его назвали открытым расследованием, однако основные показания слышали только судья и еще несколько человек, в том числе представитель МВД, – отмечает автор. – Назвать это расследование „открытым“ – перворазрядная лесть».

Во-вторых, Дежевски отмечает «зияющий пробел в материалах дела». В них – во всяком случае, в обнародованной части – ничего не говорилось о том, как полоний попал в Великобританию, хотя этот процесс представлял опасность для здоровья британцев.

В-третьих, журналистка считает данное расследование «неудовлетворительным» «уже из-за того, как оно было организовано» – через восемь с лишним лет после убийства и только после того, как жена погибшего на свои и благотворительные средства подала апелляцию против решения министра внутренних дел.

«Именно эта чрезмерная задержка и вызванные ею домыслы стали опорой для российских чиновников, уверяющих, что весь процесс является политизированным. Марина Литвиненко практически со дня смерти мужа настаивала, что ее вера в британское правосудие будет подтверждена и вчера одобрила результаты расследования. Что ж, за девять долгих лет ее вера в британское правосудие осталась неизменной – по поводу своей я не так уверена», – заключает Дежевски.

Мэри Дежевски,

Independent, 22 января,