Россия: выборы

 

Пир в честь пирровой победы

 

18 сентября в России состоялись типа выборы в типа парламент, давно переставший быть местом для дискуссий.

 

По итогам выборов в Думу прошли четыре партии: «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия». Знакомые все лица. Остальные партии не преодолели 5-процентный барьер.

 

«Единая Россия» не только победила с большим отрывом, но получила конституционное большинство, набрав 54,19 % голосов по партийным спискам и одержав победу в 90 % одномандатных округов. В Думе нового созыва она будет иметь 343 места (из 450).

 

КПРФ набрала 13,34 %, у нее будет 42 мандата, ЛДПР – 13,15 % (39 мест в Думе), «Справедливая Россия» – 6,22 % (23 мандата).

 

В сумме получается 447 мандатов. Из трех оставшихся два получат одномандатники от «Родины» и «Гражданской платформы», и один – самовыдвиженец Владислав Резник (об этом «замечательном» персонаже читайте в статье «Больше бойкота – больше ада!» Игоря Яковенко на соседней странице).

 

Кому интересно, результаты партий, в Думу не прошедших:

«Коммунисты России» – 2,27 %,

«Яблоко» –  1,99 %,

Российская партия пенсионеров за справедливость – 1,75 %,

«Родина» – 1,42 %,

Партия роста – 1,11 %,

ПАРНАС – 0,68 %.

 

В 2011 году к выборам в Думу было допущено всего 7 партий. В этих выборах число участников выросло вдвое – до 14 партий, кроме того, одиозный глава ВЦИК волшебник Чуров заменен на демократичную нашу Эллу Памфилову (которая сказала, что подаст в отставку, если выборы пройдут с нарушениями). Тем не менее, несмотря на такую вроде бы невиданную демократизацию выборного процесса, в Думу не прошла не то что ни одна оппозиционная / либеральная партия, но, кажется, ни один, буквально ни один кандидат от демократической / несистемной оппозиции. Даже Дмитрий Гудков, который в единственном числе представлял ее в Думе предыдущего созыва. Что за парадокс!

 

Этот плачевный для оппозиции результат поставил жирную точку в бурной дискуссии, развернувшейся в ходе предвыборной кампании: надо ли бойкотировать эти типа выборы? То есть, результат этот продемонстрировал практическую бессмысленность участия в выборах оппозиционных кандидатов и партий.

 

Это уже не говоря о том, что сам факт участия в выборах демократических партий и кандидатов эту власть легитимирует. Означает признание ими де-факто законности действующей власти.

 

В итоге несистемная оппозиция получила, на мой взгляд, заслуженные жалкие крохи. В то время как даже избиратель понял бессмысленность предстоящего голосования – и остался в выходной день на диване.

 

Оппозиция не увидела причин для бойкота выборов (или просто очень уж хотелось получить депутатские мандаты?), а избиратель увидел. Хотя, конечно, с его стороны бойкот был не идеологическим, а чисто практическим – он просто не видел от этих выборов толку. Сообразил на 17-м году путинского правления.

 

О чем говорит рекордно низкая явка, зафиксированная на этих выборах.

 

Явка составила 47,8 процента. В столицах и того меньше: в Москве 35 %, в Питере – 32,5 %. А о том, где голосование было наиболее массовым, 20 сентября сообщил Юлиан Ханс в Süddeutsche Zeitung: «А если повнимательнее посмотреть, где именно люди ходили голосовать, то картина становится поистине зловещей. К примеру, явка составила более 80% в неспокойных республиках Северного Кавказа. Тот, кто хоть раз бывал в Чечне, знает, что ни в одном другом регионе нет одновременно такой злобы к Москве и боязни критиковать власть. Столь же активно голосовали заключенные тюрем и пациенты психбольниц».

 

Так вот кто основные избиратели правящей партии и партий для подтанцовки!

 

Такой низкой явки на думских выборах, сообщили СМИ, не было с 1993 года.

 

И где же хваленые 84 – 86 – 90 (кто больше?) процентов поддержки Путина? Единственный положительный результат прошедших выборов – развенчание этого мифа.

 

Тупая математика: «Единая Россия» получила 343 мандата из 450 (причем, это с мандатами, отошедшими от партий, не преодолевших 5-процентный порог). Это означает 76 % поддержки партии из числа тех, кто пришел на избирательные участки. Но пришло на них без малого 48 процентов избирателей. Значит, поддержку ЕДРОСам оказали всего 36,5 % россиян, имеющих право голоса. И это если допустить, что выборы были кристально честными (Андрей Пионтковский в интервью, которое мы публикуем ниже, приводит более реальные по его мнению цифры). Наблюдатели сообщали о многочисленных каруселях, вбросах, агитации в день выборов, банальном подкупе, использовании непрозрачных или не опечатанных урн. Масса видеосюжетов, на которых зафиксированы эти нарушения, выложены в Интернете, но, кстати, что-то не слышно, чтобы Памфилова написала заявление об отставке. Хотя, судя по всему, масштабы нарушений были все-таки меньше, чем пять лет назад.

 

По большому счету, после такого результата, после такого оглушительного «вотума доверия», Путину как минимум следовало бы переквалифицироваться в управдомы. Но за 16 лет бескорыстного служения на галерах отстроена такая вертикаль, что ему от этих результатов ни холодно ни жарко. Иначе как объяснить, что его пресс-секретарь Дмитрий Песков на голубом глазу заявил по итогам выборов: «В очередной раз президент получил внушительный вотум доверия от народа страны». Что касается низкой явки, то ее «…нельзя назвать низкой, вы знаете, что в подавляющем большинстве европейских стран, собственно, явка гораздо ниже, и это отражает реальность, ту пропорцию политически активного населения, которая традиционно участвует в избирательном процессе. То есть, в принципе, эти наши цифры выше, чем средние по Европе, причем значительно выше». Вот бы еще Дмитрий Сергеевич сравнил и другие показатели России с европейскими!

 

«Через 25 лет после распада Советского Союза Россия, очевидно, прошла полный цикл возвращения к псевдопарламенту, единственная функция которого – придавать подобие законности авторитарному правителю» – 21 сентября в редакционной статье подводит итог The New York Times.

 

Сейчас многие сравнивают нынешние выборы с выборами в СССР. Но, строго говоря, это сравнение не вполне корректно. Об этом напомнил Илья Лазаренко: «Вообще-то в СССР были совершенно честные выборы. У них были всем известные установленные правила и не было массовых фальсификаций. В стране была официально однопартийная система, СМИ и общественная жизнь официально контролировались КПСС и передовым отрядом Партии – КГБ, кандидаты официально выдвигались блоком коммунистов и беспартийных».

 

Действительно, все по своему честно. Единственно – процесс, который назывался «выборы», был без выбора. Точно по Оруэллу. Но фальсификаций и правда не было, в них не было нужды.

 

Мне, честно говоря, не очень понятно, зачем путинскому режиму на нынешнем этапе его развития вообще нужен этот фиговый листок под названием «выборы»? На внутреннюю публику, как видим, Путину уже наплевать, как, впрочем, и на публику внешнюю, чтó показали события последних лет. По привычке, соблюдение ритуала? Или это такой способ изощренного глумления «раба, который стал царем»? Как иначе можно охарактеризовать следующие слова национального лидера, сказанные им в избирательном штабе его карманной партии в ночь после выборов: «Вы знаете, я вот подумал: людям ведь живется тяжело – а все равно они голосуют за „Единую Россию“. Я думаю, что это связано с растущей политической зрелостью людей».

 

Как тут не вспомнить тост во здравие русского народа и его терпения, произнесенный товарищем Сталиным 24 мая 1945 года на праздничном приеме в Кремле: «У нашего правительства было немало ошибок. Какой-нибудь другой народ мог сказать: вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство … Но русский народ на это не пошел … он оказал безграничное доверие нашему правительству». (Дискуссию о русском, точнее, российском народе читайте на стр. 14 – 15 данного номера газеты).

 

Эти проговорки Путина не случайны. Это проговорки по Фрейду.

 

Не успели еще подвести окончательные итоги выборов, как «Коммерсант» в ночь на понедельник 19 марта сообщил (со ссылкой на свои источники, а не на официальные данные), что готовится масштабная реформа силовых и правоохранительных ведомств, которая должна быть осуществлена не позднее президентских выборов 2018 года. В результате все спецслужбы будут объединены в одно ведомство.

 

Меня лично поразил не сам факт очередной реформы (уже можно было перестать удивляться – сколько их было, этих реформ, перетасовок, объединений; вот совсем недавно была создана национальная гвардия). Меня больше поразило название этого будущего монстра: МГБ, Министерство Госбезопасности. Которое уже существовало в истории страны – в 1946 – 53 гг. Что, не понимали Путин и Ко, что название это сразу же срезонирует в памяти многих россиян с ведомством Абакумова? Что, не могли подобрать другое название, не порождающее столь страшные ассоциации? Фрейд, как видно, сыграл с ними злую шутку, вытащив их нутро наружу. Или того хуже: специально так назвали, чтоб в преддверии президентских выборов навести ужас на избирателей, чтоб и помыслить не смели о смене любимого кормчего.

 

Непонятно во всей этой истории только вот что: если они так уверены в себе, уверены, что долготерпеливый российский народ все проглотит и выберет кого надо, для чего все эти реформы спецслужб? Чего Путин боится?

 

У Сталина последние годы развилась паранойя на почве страха перед возможным покушением. Кажется, мы наблюдаем прогрессирующую паранойю Путина.

 

Но мы помним, что паранойя Сталина не была беспочвенной, и принятые им меры безопасности не уберегли его.

 

Кроме того, если спецслужбы теоретически могут нейтрализовать «пятую колонну», прочих недовольных, предотвратить переворот, покушение, то предотвратить экономический крах не под силу даже спецслужбам. Даже теоретически не под силу. А экономические проблемы, судя по всему, выступят на первый план в оставшийся до президентских выборов 2018 года период.

 

«Главной заботой в переходный период будут деньги, точнее, их нехватка, – 20 сентября пишет Эндрю Рот в The Washington Post. – Россия тратит миллиарды долларов, чтобы покрыть дефицит бюджета, составляющий около 3% ВВП из-за низких цен на сырую нефть и международных санкций. Ожидается, что она исчерпает один из двух суверенных фондов в следующем году. Есть разные точки зрения на то, как она восполнит пробел, однако единственное вероятное решение – урезание социальных выплат».

 

Словно в подтверждение этого прогноза, 22 сентября подверсталась информация о том, что Минэкономразвития ухудшило прогноз развития экономики РФ и на 2017-й, и аж до 2019-го года. Глава ведомства Алексей Улюкаев на совещании у премьера Медведева сказал, что бюджет 2016 – 2019 годов при всех вариантах прогноза дефицитен, необходимо будет тратить резервы, занимать внутри страны и за рубежом, приватизировать.

 

20 сентября та же The Washington Post в редакционной статье делает вывод: Путин «забыл то, чему его должна была научить новейшая история страны. Экономический застой, жесткие репрессии со стороны государства и спровоцированное ими пассивное сопротивление общества в долгосрочной перспективе представляют собой рецепт системного краха».

 

Такого, какой случился с Советским Союзом. Распад которого – та самая крупнейшая геополитическая катастрофа 20-го века – стал вторым актом распада Российской империи, начавшимся в 1917-м году.

 

Случится ли третий, заключительный акт этого распада аккурат к 100-летию революции или пару лет спустя – по историческим меркам большого значения уже не имеет. Главное, что Путин сделал все от него зависящее, чтобы этот геополитический финал стал практически неминуем.

 

Вадим Зайдман