Неожиданное
Дурной пример заразителен
В июле уходящего года в разных странах Европы, в том числе в Германии, случилось несколько терактов. Поэтому, когда вечером 22 июля в Мюнхене произошло массовое убийство, первая реакция была опять теракт!
Действовавшим в одиночку преступником из огнестрельного оружия были убиты 9 человек и ещё четверо получили огнестрельные ранения. Кроме того, в общей сложности ещё 32 человека получили травмы различной степени тяжести вследствие бегства и паники, охватившей город. Сам стрелок при приближении полицейских застрелился.
Но довольно скоро следствие выяснило: нет, не теракт, хотя стрелял, как здесь принято говорить, 18-летний немец иранского происхождения Али Давид Сонболи. Он и родился уже в Германии.
Причина: его доставали соученики в школе. В одном из источников приводятся фамилии, возраст и происхождение восьми из девяти его жертв. Все в возрасте от 14 до 20 лет, а имена и фамилии мусульманские. Трое из Турции и еще трое из Косово.
Заманил он их к месту расстрела через социальные сети, а, по некоторым свидетельствам, при стрельбе кричал «грязные иностранцы!». Себя он, очевидно, считал немцем, хотя кроме немецкого имел и иранское гражданство.
Следствие посчитало, что как теракт это массовое убийство квалифицировать нет оснований. А я как-то при обсуждении этой трагедии в узком кругу высказал мнение, что да, пусть это не теракт, но, может быть, здесь сказалась общая атмосфера: дескать, там стреляют, здесь взрывают, не расквитаться ли и мне с моими обидчиками. Так сказать, сдетонировало
Собеседники со мной не согласились: злодеяние, совершенное психически нездоровым подростком, никакого отношения к недавним актам террора не имеет.
И следователи в Мюнхене вскоре это подтвердили. Обыски дома у нашего героя выявили массу печатных и иных свидетельств, из которых следовало, что он уже как минимум год готовился к своему «подвигу». Он изучал подобные злодеяния, ездил даже в места, в которых они совершались. Его кумиром был норвежец Брейвик, расстрелявший более 70 своих соотечественников. Сонболи, кажется, даже приурочил свою акцию к тому дню, когда его кумир совершил свою.
Словом, у него явно неладно было с психикой. Не досмотрела семья и, возможно, также школа. А к июльским терактам устроенная им бойня вроде бы никакого отношения не имела.
Но всегда ли можно отличить теракт от злодейств другого типа? То, что совершил Брейвик теракт это или нет? Чем отличается злодеяние Сонболи от брейвикского? Числом жертв. Но это не принципиально. А еще чем? Мотивацией. У Брейвика она была чисто политической. А у Сонболи кто может сказать? Что, однако, не мешало второму воодушевляться «подвигом» первого.
Выходит, тягой к убийствам можно заразиться, независимо даже от разной мотивации?
Неожиданное подтверждение этому я получил в предлагаемой вам ниже статье Майкла С. Розенуолда в «The Washington Post» от 9 марта 2016 г. под заголовком
Заразна ли массовая стрельба? Некоторые ученые,
изучающие распространение вирусов, говорят: «Да»
Один человек только что устроил стрельбу в городе Каламазу, штат Мичиган, предположительно убив шестерых человек. Шерри Тауэрс, физик из Аризонского университета, которая изучает способы распространения вирусов, волновалась, наблюдая за освещением этих событий.
В прошлом году Тауэрс опубликовала исследование с использованием математических моделей для изучения того, является ли массовая стрельба заразной, подобно вирусам. Она выявила 13-дневный период после резонансных случаев массовой стрельбы, в который резко возрастает вероятность их повторения. Ее выводы подтверждаются чаще, чем ей хотелось бы.
Через пять дней после стрельбы в Каламазу житель Канзаса выстрелил в 17 человек и убил троих, открыв огонь из своего автомобиля. Для Тауэрс новый эпизод стрельбы казался почти неизбежным.
На фоне того как страна переживает непрекращающуюся череду массовых расстрелов, криминологи, полиция и даже ФБР обращаются к вирусной эпидемиологии и поведенческой психологии, чтобы понять, что мотивирует «стрелков», и выяснить, можно ли остановить распространение массовой стрельбы, по аналогии с гриппом.
«Эти события концентрируются в определенных промежутках времени, и одно повышает вероятность того, что состоится другое», считает Гэри Слаткин, врач-эпидемиолог из Университета штата Иллинойс в Чикаго, который руководит организацией «Излечи насилие» (Cure violence), которая рассматривает преступление как болезнь. По его мнению, «это характерные черты заразной болезни».
По словам Тауэрс, расстрелы, при которых погибает менее четырех человек, хотя они, со всей очевидностью, вызывают беспокойство, как правило, не получают освещения в общенациональных выпусках новостей и не провоцируют новые инциденты. «Именно наиболее растиражированные события. при обсуждении массовых расстрелов, заставляют обращаться к терминам вирусологии инкубационный период, переносчики, восприимчивость».
Существует краткосрочный эффект резонансной массовой стрельбы, которая может быстро привести к еще одному инциденту. Тауэрс обнаружила, что такие «отзвуки» расстрелов составляют до 30% всех атак.
Но, как представляется, существуют и более продолжительные инкубационные периоды. Убийц часто вдохновляют прошлые случаи массовых расстрелов они хвалят то, что было сделано их предшественниками, совершенствуют их методы и стремятся превзойти их по числу жертв и резонансности.
«Поведение заразно», констатирует Розенуолд, приводя в качестве примера зевоту или дурное настроение начальства, передающиеся окружающим. Исследователи считают, что насилие в этом отношении ничем не отличается.
Исследования показали, что угоны самолетов в 1970-х годах носили «инфекционный» характер. То же касается превышения скорости, массовых беспорядков и даже военных переворотов. Эффект «заражения» особенно проявляется при самоубийствах.
Во многих случаях основным «переносчиком» служат, в том или ином виде, средства массовой информации. Освещение угонов приводило к большему числу угонов. Освещение самоубийств, особенно известных людей, имеет тот же эффект, пишет журналист, приводя в качестве примера факт повышения числа суицидов на 12% по всей стране в течение месяца после самоубийства Мэрилин Монро.
Некоторые исследователи считают, что этот цикл приводит в действие и массовые расстрелы.
«С одной стороны, они хотят быть похожими на своих предшественников, отмечает Дж. Рейд Мелой, профессор психиатрии в Калифорнийском университете (Сан-Диего), который изучает массовые убийства. И, тем не менее, они также хотят отличиться. Это сущий парадокс».
«Но почему некоторые люди заражаются, а другие нет? В мире инфекционных болезней это называется восприимчивость, поясняет эпидемиолог Слаткин».
Стрелки, устраивающие массовые убийства, могут быть восприимчивы по целому ряду причин, в том числе социальной изоляции, депрессии или параноидальных форм тяжелых психических заболеваний.
По просьбе должностных лиц в области общественного здравоохранения газеты и другие информагентства, в основном, перестали сообщать о самоубийствах, если они не считаются заслуживающими освещения в печати. Это помогло снизить «кластеризацию» самоубийств.
Теперь ведется кампания под названием «Не называйте их» (Dont Name Them), начатая в Центре ALERRT Техасского университета, где тысячи сотрудников правоохранительных органов каждый год проходят обучение по предотвращению массовых расстрелов.
Майкл С. Розенуолд,
The Washington Post, 9 марта
в изложении Инопресса.ру
* * *
От себя добавлю: всплески числа реальных убийств наблюдаются также после выхода на экраны боевиков с вымышленными убийствами.
Поразительно: мы цари природы, гордящиеся своим разумом. А как показано в приведенной статье, наше поведение порой не отличается от поведения самых примитивных биологических существ вирусов.