Сезам, откройся!

Перспектива сидеть в Новый год дома вдвоём с матерью, глядя с тоской в телевизор, меня не привлекала. К тому же, есть примета: как встретишь Новый год, так и будешь жить до следующего. И поэтому я постаралась сделать всё, чтобы отменить приговор: «К бабушке на Арбат мы не поедем – ты нездорова». К счастью, мне удалось добиться своего, и, несмотря на мой кашель, в полчетвёртого мы запыхавшись выбежали из дому с огромным количеством сумок и плюхнулись в грязно-жёлтое такси.

Приехали – выскочили из такси – забежали в подъезд. Нас встретил сырой грязный мрак и тысячелетний скрипящий лифт. Когда мы поехали наверх, я, как обычно, стала думать о том, что трос сейчас оборвётся. Но, как ни странно, мы благополучно приехали наверх, я трижды нажала кнопку звонка, и сезам открылся. Мы поздоровались с бабушкой и дедушкой, разделись и прошли в комнаты. На кухне звучал вечный телевизор, а небольшой обеденный стол ломился от изысканных яств. Бабушка хлопотала, дед куда-то исчез, все томились в ожидании дорогого дяди Володи с семейством. Мама ушла в магазин, заявив, что скоро вернётся.

На кухне появился дедушка, ждавший не столько своего сына Володю, сколько обеда (ужина). Звонок в дверь. Открываем. Приехал дядя Володя со своей женой Ирой и её сыном Митей. Они принесли с собой свежий, сырой, холодный воздух с улицы и большие, чудесные своим содержанием сумки. Вешалка заполнилась новой, пышущей свежестью одеждой. Дом ожил, зашумел, забегал. Сразу стало тесно. Подали обед (ужин). Мы еле-еле разместились в старой маленькой кухоньке и принялись за еду. Изголодавшийся дедушка был счастлив.

Вдруг шум и чавканье обеда прорезал крик, раздавшийся с лестничной клетки.: «А-а-аня-а-а!». Я сорвалась с места, словно чемпион мира по бегу, распахнула дверь и увидела застрявшую в лифте мать, которая боролась с дверями, не давая им закрыться. Я хотела позвать на помощь, но к нам уже бежали. Лишь дед, верный обеду (ужину), и тётя Ира, задвинутая креслами, остались на вмиг опустевшей кухне. Мама всё ещё продолжала бороться с лифтом. Наконец мы вырвали её из его цепких объятий и со свежими воспоминаниями о битве продолжили обед (ужин). Мама успокаивалась в прихожей. Причём успокаивалась она довольно специфически: громко проклинала дурацкий лифт, лишивший её кнопки от куртки. Дядя Володя, не переставая жевать, злорадно усмехнулся и произнёс: «Что-то Наташа там воет, как сирена? А что, сирены были прекрасные женщины!» Наконец, мама успокоилась и прошла на кухню. Её заботливо накормили, и на этом происшествие закончилось.

Сейчас будет пожар!

Бабушка предложила всем поспать, и все разошлись. В опустевшей кухне остались я, мой брат Митя и мама с газетой. Мы играли с Митей в разные игры, среди которых, конечно, была виселица. Потом все начали потихоньку просыпаться. Дядя Володя по моей просьбе стал играть на рояле этюды Мошковского. Я стояла рядом и слушала. Все разбрелись по квартире. Бабушка снова начала свою бурную деятельность. По НТВ показывали фильм «В джазе только девушки». Меня затащили на кухню, и я всё пыталась смотреть этот фильм сквозь шум, гам и постоянные вопли: «Дайте же послушать!!!» У меня разболелась голова, и я ушла в комнату. Наконец фильм кончился.

Стол накрыли в большой комнате. Детей – то есть меня и Митю – приспособили для переноса ложек, вилок и прочей посуды. Было часов десять. Мы потушили свет во всей квартире и уселись за праздничный стол со свечами. Там был и салат оливье, и свёкла с орехами, и рыба под маринадом, и селёдка, обложенная колечками лука и помидоров, и фаршированный карп, и пирожки с капустой, и паштет с рублеными яйцами.

Мы собрались зажечь «настольный пиротехнический фонтан», привезённый Ирой и называемый нами «петардочкой». Мама предсказала нам, что будет пожар. Брат зажёг спичку и поднёс её к петардочке. Мама последний раз крикнула: «Сейчас будет пожар!» – и петардочка зажглась. Все уставились на неё. И не зря! Петарда горела, выбрасывая вверх столбы пламени, в котором мелькали звёздочки, особенно заметные в густом черничном киселе темноты. Вдруг шипение прекратилось, и совершенно внезапно «пиротехнический фонтан» погас. Все были восхищены.

Уж полночь близится...

Мы снова сели за стол и с новыми силами принялись есть. Время приближалось к двенадцати. Все ушли на кухню, а нас с братом снова приспособили для переноса грязной посуды и чая. Включили телевизор. В нём Ельцин с кислым видом бодро поздравлял всех с Новым годом. На столе, загромождённом грязной посудой, появилась бутыль заграничного шампанского. Дядя Володя схватил её в охапку и начал открывать. Ельцин уже кончал свои тусклые поздравления, а дядя всё ещё не мог справиться с злосчастной бутылкой. Показали Кремль. Один удар курантов. Два. Три. Поднялась суматоха.

– Скорей!

– Быстрее же, ну!

– Девять ударов осталось!

Дядя Володя, жутко нервничая, воевал с бутылкой. Митя, наверно, от волнения сжав зубы, схватил носовой платок, обернул его вокруг пробки и изо всех сил дёрнул. Пробило двенадцать. Пробка вылетела из бутылки. Кто-то лихорадочно разлил шампанское – слава Богу, по бокалам.

Унылая картина ночного Кремля сменилась каким-то новогодним шоу.

Визги, пляски, конфетти –

пей, рыдай, пляши, шути.

Шампанское пахло свежевыкрашенной стеной. Допивать его мы не стали. Когда суматоха немного улеглась, мы погасили свет в кухне и снова пошли к столу. Там нас ждали шоколадные пироги со сливками и орехами и печенье в виде поросячьих голов. Сожгли оставшиеся две петардочки.

Утро туманное

Было два часа ночи. Мы немного побесились, а потом решили идти спать. Обсудили удобство кроватей, на которых предстояло провести остаток ночи, и все высказали одинаковое предположение, что всю ночь нам предстоит сползать по этим кроватям вниз и карабкаться вверх, что ноги будут торчать и замерзать, свешиваясь на пол, а спина будет болеть.

Кровати выглядели примерно так:

Ночь была беспокойной. Я продрала глаза часов в десять. Мамы на кровати не было. Я полчасика повалялась, потом вяло встала, оделась, умылась, расчесалась, проголодалась, прошла на кухню. Оказалось, что с моим приходом бабушка обещала дать завтрак, и поэтому меня все очень ждали. Семейство дяди Володи ещё не встало. Остатки вчерашнего пира появились на столе, но есть почему-то никто не начинал. Незаметно пролетело часа два, и встали дядя Володя с тётей Ирой. Тогда начался завтрак. У мамы был радикулит, у меня бронхит, тётя Ира всю ночь не спала. У всех был туман в голове и болели спины, вдобавок дядя Володя объявил, что Митя свернул себе шею. Он встал еле-еле, и мы встретили его дружными стонами и кашлем.

ТАК НАЧАЛОСЬ УТРО НОВОГО, 1995 ГОДА.

Анна Шор, 13 лет,

г. Мюнхен

Курица в бассейне

Новогодней ночью мне очень хотелось поскорей устроить фейерверк. Родители и друзья вовсю отмечали Новый год, сестра с дочкой друзей играли с собакой, а я думал, что это будет очередной грустный Новый год в моей жизни.

Но всё случилось совсем наоборот. Мороз был не сильный и лёд в бассейне, который находился во дворе дачи, растаял. Я начал кидать в него снежки. Вдруг папа сказал: «Без трёх! Пора готовить фейерверк». Я уже порядком замерз, но решил не идти домой, а дождаться фейерверка. И вот небо загорелось разными цветами! Мне стало веселее. Все отошли к столу, а я подошёл к бассейну. Вдруг запахло палёной курицей. Я сказал папе: «Опять забыли курицу ощипать?» Все смотрели на меня с ужасом. Я спросил: «Что вы на меня смотрите?». Мне становилось теплее. Мне становилось ёще теплее, ещё теплее... Мне стало жечь спину. Я провёл рукой по спине – перчатка горела. Я представил себя в роли жареной курицы и решил, что курица в бассейне выглядит лучше. Я прыгнул в воду, словно пингвин. Меня вытащили и обтёрли водкой. Я отделался ангиной. Проболел два месяца. Думаю, что этот Новый год я никогда не забуду!

Артём Сапожников, 13 лет,

г. Мюнхен

Дедмороз в ботинках

Дедмороз всем раздаёт такие замечательные подарки, а сам, бедный, ничего ни от кого не получает. А ведь он тоже живой! Я ему поэтому в прошлом году сама решила подарить маленького Дедмороза и игрушечную Снегурочку. Я запаковала их в бумагу, и наш друг Петер отвёз их на почту. А потом от Дедмороза пришла открытка со Снегурочкой!

До чего же я люблю Дедмороза! Он всегда дарит мне то, что я хочу. И маме с папой хорошо: подарки-то бесплатные!

А на прошлом празднике у нас Дедмороз ненастоящий был. Я как увидела его ботинки, так сразу поняла: этот Дедмороз ненастоящий! Разве бывают Дедморозы в ботинках?! У него даже рубашка торчала – вы видели его рубашку? Просто смех! Я всем детям так и сказала: «Дедмороз ненастоящий!» Они все тоже так решили А Снегурочка? Она же вообще в колготках была! А потом ещё и пальто надела!

А один раз мы гуляли и пошёл дождик. Я встала на качели, посмотрела на небо и говорю: «Дедмороз, сделай так, чтоб не было дождика». И дождик перестал! А потом я говорю: «Дедмороз, а солнышко?!» Но солнышко не вышло – это потому, наверное, что я с качелей слезла, и Дедмороз не услышал.

Маша Генина, 6 лет,

г. Мюнхен

Карнавальная ночь

Я бы не сказала, что, когда я встречаю Новый год, мне скучно, но мы его празднуем всегда одинаково. Приглашаем человек пятнадцать, из которых десять соглашаются и семь приходят. В день праздника мы с самого утра начинаем ходить по магазинам, чтобы купить продукты и приготовить закуску. За час перед тем, как гости должны придти, мы накрываем на стол и одеваемся. У моей бабушки возник обычай одеваться не меньше получаса, а потом бегать по всей квартире, искать помаду и одновременно проверять, чем заняты остальные члены семейства. Поскольку у гостей выработалась привычка приходить позже, чем надо, у моей бабушки ещё остаётся время, чтобы кончить одевание и накрашивание. Встречаю первых гостей я, так как моя бабушка должна ещё закончить натягивание колготок.

Новый год проходит очень просто. Бабушка и моя прабабушка отсутствуют практически постоянно. Они возятся в кухне с «горячим». Мой дедушка громко провозглашает тосты и за каждый тост пьёт стакан водки. Короче говоря, настоящий русский. Мы все едим под музыку. В середине пира мы включаем телевизор, чтобы слушать поздравления нашего президента. После этого часы бьют двенадцать, мы сжигаем бумажку с желаниями и пьём шампанское. Телевизор остаётся включённым, и мы смотрим «Карнавальную ночь» или «Иронию судьбы».

И вот уже в костюме Снегурочки появляюсь я, а со мной вместе – Дед Мороз, друг семьи Виктор. Я раздаю подарки. Все доедают пироги и допивают чай. Я переодеваюсь.

И вот уже в квартире остаются только её жители.

Вера Клумова, 12 лет,

г. Мюнхен