История

Немецкая операция НКВД

С этой записки Сталина, приложенной к протоколу заседания Политбюро ЦК ВКП(б), собственно говоря, и начинается «немецкая операция» НКВД.

В автографе поражает гипертрофированная агрессия стиля: на крохотном блокнотном листе, едва вмещающем размашистый почерк вождя, одиннадцать раз встречается буква Х – большой, бросающийся в глаза, косой перечеркивающий крест. Показательно и то, что Сталин трижды употребляет форму всех (единожды – с подчеркиванием): квантор всеобщности, характерный для семинарской риторики генерального секретаря, в контексте записки приобретает откровенно зловещий, аннигилирующий смысл. Известные нам теперь результаты «немецкой» и других национальных операций НКВД вполне оправдывают эти ожидания. Всего в рамках «немецкой операции» было арестовано 65 – 68 тыс. человек, осуждено 55 005, из них: к расстрелу – 41 898, к заключению, ссылке и высылке – 13 107 человек.

Текст последующего решения Политбюро Сталин пишет собственноручно, подписи соратников – внизу наискосок:

В. Чубарь, Н. Ежов, В. Молотов, К. Ворошилов, Л. Каганович, А. Микоян.

Оперативный приказ 00439 был выпущен Ежовым 25 июля 1937 г. и в тот же день разослан телеграммами по всем управлениям НКВД. Текст приказа хорошо известен сегодня, поэтому мы здесь напомним лишь основные его положения и приведем его в конце текста полностью.

Никаких разнарядок по национальным операциям, в отличие от «антикулацкой» операции, не давалось: начальникам местных органов НКВД предоставлялась свобода действий.

Был установлен «альбомный порядок» проведения всех национальных операций. Обвинительные заключения на арестованных с рекомендованными мерами наказания отправлялись с мест в Москву. Далее в центральном аппарате НКВД составлялись протоколы заседаний «Комиссии НКВД СССР и прокурора Союза ССР», которые подавались на подпись Н.И. Ежову и А.Я. Вышинскому. За один раз Ежов и Вышинский могли вынести несколько сотен смертных приговоров: например, 29 декабря 1937 г. они приговорили к расстрелу 992 человека. В итоге за полтора года Комиссия НКВД СССР и прокурора Союза ССР осудила 235 122 человека, из которых 172 830 человек приговорила к расстрелу.

В сентябре 1938 г., когда в Москве скопились данные о десятках тысяч следственных дел, во всех республиках, краях и областях для их рассмотрения были образованы «особые тройки», функционировавшие два месяца.

С 25 августа 1937 г., когда был подписан первый альбом, и до 17 ноября 1938 г., в «альбомном порядке» и Особыми тройками по всем национальным операциям были рассмотрены дела на 346 713 человек, из которых осуждено 335 513 человек, в том числе приговорено к расстрелу 247 157 человек, то есть 73,66 % от общего числа осуждённых. И это только по национальным операциям.

Преамбула Приказа № 00439 содержала обоснование планирующихся репрессий:

«Агентурными и следственными материалами последнего времени доказано, что германский Генеральный штаб и Гестапо в широких размерах организуют шпионскую и диверсионную работу на важнейших, и в первую очередь оборонных, предприятиях промышленности, используя для этой цели осевшие там кадры германских подданных.

Агентура из числа германских подданных, осуществляя уже сейчас вредительские и диверсионные акты, главное внимание уделяет организации диверсионных действий на период войны и в этих целях подготавливает кадры диверсантов».

Чтобы «полностью пресечь эту деятельность», нарком приказывал арестовать всех германских граждан, проживающих в СССР, работающих (или работавших ранее) в оборонной промышленности и на железных дорогах. На аресты было отведено пять дней, начиная с 29 июля. После «особо тщательного» следствия дела должны были быть направлены на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда или Особого совещания при НКВД.

Речь в приказе, однако, не ограничивалась только германскими гражданами:

«Вновь выявляемых в процессе следствия германских агентов-шпионов, диверсантов и террористов, как из числа советских граждан, так и подданных других государств, немедленно арестовывать, независимо от места их работы».

Одновременно предписывалось произвести срочный учет германских подданных, работающих во всех других отраслях советского хозяйства, а кроме того, бывших германских подданных, принявших советское гражданство, но ранее работавших в оборонной промышленности. На всех них следовало представить в Москву меморандумы с компрометирующими материалами «для решения вопроса об аресте».

Вдогонку приказу по областям ушли десятки телеграмм с перечислением военных заводов и цехов оборонного значения, где следовало провести аресты.

К моменту появления приказа 00439 у Сталина уже вполне сформировался общий план предстоящих чисток. Центральное место в нем рядом с уже начавшейся генеральной чисткой партийно-государственной элиты занимали две массовые операции, призванные, согласно сталинско-ежовской аргументации, уничтожить потенциальную «пятую колонну» в преддверии войны.

Целью первой из них («АНТИКУЛАЦКАЯ ОПЕРАЦИЯ») была генеральная «очистка» страны от «бывших людей», в самом широком значении этого термина, то есть от всех категорий «традиционных» врагов советской власти (в терминологии НКВД – лиц с «компрометирующим социальным и политическим прошлым»): от «недобитых» кулаков, бывших помещиков, царских чиновников, белых офицеров, «церковников», эсеров, меньшевиков и т. д., а также от уголовников-рецидивистов. Их массовыми арестами и расстрелами НКВД должен был ликвидировать «повстанческую базу» в СССР на случай войны. Многие из них уже вернулись из ссылок и лагерей, но великий вождь решил уничтожить их полностью.

Задачей второй операции («НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОПЕРАЦИИ НКВД»), раздробленной на операции по отдельным национальным «линиям», была ликвидация в СССР «шпионско-диверсионной базы» стран «капиталистического окружения», а объектом репрессий – иностранные колонии и другие сообщества, прямо или косвенно связанные с заграницей.

В рамках этой второй операции три «линии» по очевидным причинам рассматривались как основные: польская, харбинская (в НКВД ее часто называли «харбино-японской») и немецкая. В такой последовательности НКВД и приступил к их реализации. Это уже позже появятся румынская, латышская, греческая, финская, корейская, китайская линии и другие, основных же было намечено три.

То, что осуществление массовой операции по немецкой «линии» было на некоторое время отложено, обусловлено, как нам кажется, несколькими обстоятельствами. Во-первых, немецкая операция не была так хорошо подготовлена, как польская или харбинская – и с состоянием учетов (за исключением Украины, а также учета германских граждан), и с предварительно собранными показаниями, необходимыми для определения репрессируемых контингентов, дело здесь обстояло значительно хуже. Во-вторых, сыграл свою роль относительно невысокий статус немцев в СССР, их небольшое, по сравнению, например, с поляками или латышами, представительство на вершинах советской иерархии. Ни о каком «центральном деле» вроде дела ПОВ («Польской организации войсковой») здесь речь идти не могла. В-третьих, определенные препятствия политического характера возникали в связи с наличием у советских немцев собственного государственного образования на территории СССР. Имело значение и многое другое, например, то, что репрессии против немцев в предшествующие четыре года носили гораздо более жесткий и масштабный характер, чем против тех же поляков или харбинцев, то есть частично чистка здесь уже была произведена. Учитывался и внешнеполитический фактор. Все это привело к тому, что массовые национальные операции начались с «линий» более ясных и лучше подготовленных.

5 августа начались аресты по приказу 00447 (так называемая «антикулацкая операция»), 15 августа – по приказу 00485 («польская операция»), затем вступает в силу приказ 00486, посвященный женам и детям «врагов народа», одновременно готовится приказ по харбинцам (00593), который будет издан 20 сентября. По масштабам все эти операции несопоставимы с операцией против германских подданных. Например, к 31 августа по «антикулацкой операции» было арестовано уже около 150 тысяч человек и более 30 тысяч из них расстреляно, в польской операции счет жертвам также шел уже на тысячи. При этом интенсивность арестов и расстрелов возрастала здесь с каждой неделей.

Немецкая же «линия» на первом этапе была сведена до наиболее очевидного направления – репрессий против германских граждан по приказу 00439.

Операция началась в ночь на 30 июля. Через неделю, 6 августа, Ежов уже докладывал Сталину о первых результатах.

Н. Охотин, А. Рогинский,

из исследования «Из истории „немецкой операции“ НКВД 1937 – 1938 гг.»