Скандал

Еще из интервью Серебрякова.

«Это даже не подлецы – это мерзавцы»

Серебряков. Я в своей жизни ничего более важного, чем дети, и чем моя жена Маша, ничего более важного не нахожу. Все остальное мне не кажется таким важным. Большего счастья чем моя жена и мои дети – я не знаю. Во всяком случае, на каннской дорожке я такого счастья не испытываю.

Дудь. Вы никогда не говорили об этом публично, но я попробую сделать так, чтоб мы чуть-чуть поговорили здесь об этом. Насколько я понимаю, Данила и Степа, ваши сыновья, они усыновлены. Вы усыновили их в детском доме. Когда это произошло?

Серебряков. Данилу 13 лет назад, Степу 12.

Дудь. А сколько им было тогда?

Серебряков. Дане 2 года, Степе 3.

Дудь. Почему вы пошли на этот непростой шаг?

Серебряков. Это очень личная история на самом деле. Дело все в том, что у нас с Машей два раза не получилось с детьми, а я ее так люблю, что не стал больше устраивать этих провокаций. Мы поняли, что мы можем это сделать – Степа и Даня родные для нас дети.

Дудь. Как тяжело это сделать в России?

Серебряков. Мы не встретились с большими трудностями. Нам в основном помогали.

Я очень жалею, что с того момента, как мы приехали в Канаду, благодаря «Закону мерзавцев», принятому Госдумой, мы не можем больше усыновить никого. Потому что моя жена – гражданка Канады.

Дудь. Закон Димы Яковлева – это «Закон подлецов»?

Серебряков. Это «Закон мерзавцев». Это даже не подлецы – это мерзавцы.

Вы видели мальчика, который разговаривает со своей сестрой, которая успела усыновиться, а он не успел?

Дудь. Как ваша (родная) дочь, которая, которая на тот момент, когда вы усыновляли, жила с вами, их приняла?

Серебряков. Наша дочь прекрасно себя повела, потому что она очень хороший человек. Она прекрасно все по-женски поняла, хотя была еще совсем маленькой девочкой. Ей было 8 лет.

Дудь. Готовясь к сегодняшней встрече по вашим очень немногочисленным интервью, я не могу отделаться от мысли, что когда вы говорите про Россию – для вас «Россия» равно «безнадега». Я ошибаюсь?

Серебряков. Ошибаетесь. Просто для истории 20 лет – это всего ничего. Это мгновение. Для человеческой жизни это очень много. Поэтому за эти 20 лет ты должен сделать максимально для собственной реализации, для реализации тех, кого ты любишь. А для страны это совсем чуть-чуть.

Да, мы сделали один шаг вперед, сейчас сделали три шага назад. И это пройдет, ничего страшного.

Я уж говорю о том, что вообще сомневаюсь, что Россия будет в том виде, в котором она сейчас существует. Никуда ты от этого не денешься – границы будут размываться.

Дудь. Оказавшись перед Путиным, что вы ему скажете?

Серебряков. Хороший вопрос. Я даже думал о нем. И я понял, что я не могу себе даже представить, что ему можно сказать. Потому что наше с ним видение мира столь несоединимо. Что бы я ему ни сказал, ничего это в нем не переделает и ни к чему не приведет. Вообще. Ни пожелание, ни упрек, ни претензия, ни хвала.

Дудь. Почему вы им недовольны? Почему вам все не нравится?

Серебряков. Два «В». Вранье и воровство.