Полезная Поклонская

Ударим фаллоимитатором по ханжеству и лицемерию!

Эта заметка о карикатуре Дениса Лопатина на Наталью Поклонскую, опубликованная на сайте Каспаров.ru, вызвала неожиданно бурное обсуждение среди читателей сайта, и мне показалось не лишним выделить суммирующий ответ и пояснения в отдельный текст.

Это ответ не сторонникам Поклонской, которых, к счастью, оказалось не много, а, в целом, моим единомышленникам, которые возразили не по существу, а по форме изображенного и сказанного: карикатура Лопатина и мои размышления в связи с ней о самой Поклонской – это пошлость, это ниже пояса, это оскорбление женщины (!?), это недопустимо. И даже – прозвучала и такая сентенция – вторжение в личную жизнь. 

Для начала, в качестве некоторой шоковой терапии, вот такая информация к размышлению.

Несколько фотографий из в свое время печатавшихся в нашей газете статей Григория Крошина о знаменитом Рейнском карнавале.

Вот Сильвио Берлускони, насилующий быка (бык олицетворяет Европу).

А вот на следующем фото, уж извините, трахают уже самого беднягу Сильвио – итальянская мафия. И в той же статье третья фотография – ну совершенно в чем мать родила наша фрау канцлерин.

Сразу соглашусь: пошловато и без особого вкуса. Но, во-первых, карнавальные шествия, насколько я понимаю, не ставят задачу выдавать высокоинтеллектуальный юмор, это не Жванецкий, не Горин, не передача «Вокруг смеха» (и даже не «Аншлаг! Аншлаг!»). Этот карнавал – традиции которого, кстати, берут начало еще в 14-м веке, так что не нам судить – называют еще парадом дураков, праздником дураков. Его задача – повеселиться, подурачиться без особого интеллектуального напряжения. В общем, как видим, «похабщина» – очень в моде на карнавале в Дюссельдорфе. И все довольны.

Я привел эти примеры не в качестве высокоинтеллектуальных образцов сатиры и юмора, а как свидетельство того, что на карнавале выставляются фигуры европейских руководителей в самом неприглядном виде. Такая вот пошлость на всеобщем обозрении. Далеко не всем прототипам этих персонажей из папье-маше это нравится, но как-то ничего не слышно, чтобы они подавали по этому поводу заявления в прокуратуру. И уж совсем ничего не слышно об их добровольных защитниках, заявлявших бы, что изображение итальянского премьера, насилующего быка – это вторжение в его личную жизнь (как быка, так и Берлускони).

Люди просто веселятся, а кому не нравится такое веселье – проходят мимо или сидят дома.

Теперь о собственно карикатуре Лопатина. Это, конечно, дело вкуса, но на мой вкус – со вкусом там все в порядке. Ниже пояса эта карикатура только по формальным признакам, если не знаешь контекста ситуации. Но ведь бывает «ниже пояса» от Петросяна, а бывает «ниже пояса» – от Губермана. Согласитесь, это две большие разницы. Гарики, в которых есть нехорошие и матерные слова, формально можно отнести к разряду пошлых. Тогда, если уж на то пошлó, можно объявить похабщиной добрую половину картин мирового искусства. Одни вакханалии Рубенса чего стоят.

Попробую объяснить, почему я не считаю карикатуру Лопатина пошлой, а, наоборот, точной и со вкусом.

Виктор Шендерович любит повторять: юмор – дитя контекста. И в пояснение приводит такую историю.

Одна журналистка берет интервью у заслуженного пожилого человека. Очень пожилого – за 90. Спрашивает:

– Как вам удалось дожить до такого преклонного возраста и сохранить здравый ум и ясную память?
Он отвечает:

– Я всю жизнь работал и жил честно.
Ничего особенного – не смешно. Немного пошловато.
Вводим контекст: это сказал Сергей Владимирович Михалков.
Сразу смешно. Но опять же: смешно для тех, кто знает, кто такой Сергей Владимирович Михалков. А молодому поколению это уже надо объяснять, и тогда смешно не будет – потому что объяснение убивает юмор.

С карикатурой Лопатина то же самое. Если увидеть ее, не зная предыстории ее появления – тогда, конечно, это пошлая и похабная карикатура. Шутка ли – императора в виде фаллоимитатора изобразил!

Но мы же знаем, что ханжа и лицемерка Поклонская требовала запретить фильм «Матильда», который показывает будущего императора Николая II, причисленного гундяевыми к лику святых, в любовной связи с балериной Кшесинской! Их ханжество не терпит любое нелицеприятное изображение так называемого святого, и их не интересует, что это нелицеприятное, в их трактовке, изображение – правда. Более того, уверен, их ханжество не потерпит утверждения, что их так называемый «святой» – вообще никакой не святой, что это был простой смертный человек, повинный, к тому же – какое кощунство! – в тяжелых преступлениях против собственного народа и, что, может быть, еще хуже, допустивший такие ошибки, которые и привели к краху историческую Россию и его самого с семьей – к страшному концу. Они, очевидно, полагают, что их «святой» не только был непогрешим в своих деяниях, но вообще все человеческое ему было чуждо – и секс, и чувства, и любовь.

Такое ханжество и лицемерие можно выбивать только такими сильнодействующими, даже брутальными средствами, как изображение оберегаемого ими «святого» именно так.

Все на месте в этой карикатуре. Выстрел в десятку. Если бы Николай был изображен на карикатуре в другом виде – выстрел бы не прозвучал. Фаллоимитатором по ханжеству и лицемерию!

Чтобы проиллюстрировать, как важно для точного выстрела подобрать правильную деталь, правильное слово, вспомню известный гарик Игоря Губермана:

Тут вечности запах томительный,
И свежие фрукты дешевые,
А климат у нас – изумительный,
И только соседи – хуевые.

Ну казалось бы, чего проще: заменить «хуевые» на, допустим, «фиговые», «хреновые» (и блюстители нравственности так и предлагают сделать). Но замените и прочтите гарик еще раз – вообще не прозвучит. Именно это слово здесь в десятку.

Кстати, теща Игоря Губермана (и по совместительству двоюродная внучка Льва Толстого) Лидия Борисовна Либединская говорила: «Лучше я десять раз услышу слово „жопа“, чем один раз слово „духовность“».

Так что – давайте не будем святее Папы римского, то есть, духовнее и бдительнее российской прокуратуры и следственного комитета. Даже они не обнаружили в карикатуре никакого криминала и оскорбления чувств кого бы то ни было.

Вадим Зайдман,

фото Григория Крошина