Антиутопия
«Во времена всеобщей лжи говорить правду – это экстремизм»
К 115-летию со дня рождения Джорджа Оруэлла
Если бы в художественной литературе так же, как в современной науке, существовал так называемый «индекс цитирования» ( т.е. подсчет количества ссылок на ту или иную авторскую статью с целью определения ее научной ценности), то одно из ведущих мест в нем, несомненно, занял бы британский писатель Джордж Оруэлл. Он оставил миру произведения, уже давно и почти целиком разобранные на цитаты, и своим появлением на свет предвосхитившими само время.
34 года назад, в 1984 году, на Западе отметили литературное событие исключительного рода: не памятную писательскую дату, не годовщину появления знаменитой книги, а юбилей заглавия. Случай, на самом деле, уникальный; таким наверняка он и останется. Повод в данном случае дала просто хронология, а точнее, соответствующий год календаря, как время действия описываемых событий.
«1984» – самый известный роман английского писателя Джорджа Оруэлла ( 25.06.1903 – 21.01.1950), человека, так мало прожившего, но много испытавшего, автора выдающегося романа-антиутопии и других книг, обеспечивших их автору законное место в культуре ХХ века. Назвав свой роман «1984», Оруэлл вряд ли предполагал, что со временем он наполнится неким магическим значением. Время показало, однако, что произошло именно так. В тот год популярность романа достигла пика: только в Англии он был выпущен в количестве 11 миллионов экземпляров.
Псевдоним, определивший писательскую судьбу
Даже сегодня, когда о Джордже Оруэлле написано куда больше, чем написал он сам, многое в том, что касается биографии, судьбы и творчества писателя продолжает казаться загадочным.
Эрик Артур Блэр, выбравший себе впоследствии псевдоним «Джордж Оруэлл», родился в семье чиновника департамента колониальной администрации Индии, на периферии Британской империи и цивилизации вообще. Его родина – ничем не примечательная деревушка Мотихари, где-то на границе с Непалом. Семья, в которой родился будущий писатель, не была богатой, особого состояния не нажила, и когда Эрику исполнилось восемь лет, его не без труда определили в частную подготовительную школу в графстве Суссекс. Проявив недюжинные способности в учебе, мальчик, спустя несколько лет, получает на конкурсной основе стипендию для дальнейшего обучения в Итоне, самой привилегированной частной школе Великобритании, открывавшей путь в Оксфорд или Кембридж. Но позже, однако, навсегда покидает это учебное заведение, чтобы работать простым полицейским в Индии, а затем в Бирме. Затем он долгое время проводит в Великобритании и Европе, в частности, в Париже, живя случайными заработками. Там же он пробует писать прозу и публицистику. В Европе, пожалуй, Э.А. Блэр и сформировался как Джордж Оруэлл.
Всю сознательную жизнь Оруэлла не покидал дух приключений и желания познать и осмыслить жизнь во всем ее многообразии. В 1936 году, женившись, он вместе с женой отправляется в Испанию, где полыхала гражданская война. Став военным корреспондентом ВВС на Арагонском фронте, Оруэлл вступает в революционную борьбу против фашистов. Полгода сражается он в рядах ополчения, сформированного антисталинской коммунистической партией, наблюдая одновременно за проявлениями фракционной борьбы в среде левых. Именно там, в Испании, для некоторых интеллектуалов Запада, поехавших сражаться с фашизмом и первоначально восхищавшихся революционным экспериментом в стране, решившей первой строить социализм, дала себя остро почувствовать драма революционных идей, нашедших свое практическое воплощение в Советской России.
Участие в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев познакомило Оруэлла с грязной и несправедливой реальностью социалистической утопии. Сражаясь на каталонском фронте с фашизмом в рядах анархистов-марксистов, он стал свидетелем того, как его товарищи по борьбе были обвинены более влиятельными на тот момент коммунистами-сталинистами в измене и уничтожены. Он и сам испытал на себе преследования со стороны сталинистов и чудом избежал расстрела. Позднее Оруэллу представилась возможность сравнить охоту на инакомыслящих, которым вменялся «тайный сговор с фашистами» в Испании, с «большим террором» в Советском Союзе», где в то время шла «охота» на своих внутренних «врагов народа». В нем росло убеждение, что Испанская республика была задушена не только фашистами – ее погубила идейная нетерпимость и подозрительность коммунистов, разобщавших общие ряды борцов-интернационалистов, уничтожавших лучших из них. События тех лет были позднее подробно описаны Оруэллом в мемуарной книге «Памяти Каталонии» (1938 г.) Именно они стали для писателя шоком и главной отправной точкой разочарования в марксизме. Точно так же, как и для его друга, коммуниста Артура Кестлера, будущего писателя, впоследствии автора знаменитого романа « Слепящая тьма», сражавшегося с фашистами вместе с ним. В сознании Оруэлла начинает отчетливо складываться картина того, что за красивой оберткой сталинского социализма кроется борьба за власть ради самой власти, когда средством достижения цели становится деспотия по отношению к человеку, а ее предельным проявлением – абсолютный тоталитаризм.
Реальное участие в войне оказалось для Оруэлла одновременно и тяжким личным испытанием, из которого и родились выдающиеся произведения ХХ века. Получив серьезное ранение в горло (в писателя попала пуля фашистского снайпера), Оруэлл возвращается в Англию, став при этом убежденным противником сталинизма. В Великобритании начинают выходить его лучшие книги, в числе которых столь почитаемые и часто цитируемые российским читателем повесть-притча «Скотный двор» и опубликованный за год до смерти роман-антиутопия «1984». Помимо них писатель во множестве публикует романы, статьи, газетные заметки, рецензии, среди которых, в том числе, рецензия на антиутопический роман Евгения Замятина «Мы», который Оруэлл, прочитав, назвал его «любопытным феноменом нашего книгосжигательского века».
Характерно, что до сих пор Оруэлл считается одним из лучших публицистов и рецензентов ХХ века. Однако именно эти два произведения прославили Джорджа Оруэлла, сделав его писателем мировой величины.
Между Сталиным и Гитлером: антиутопия о тайных пружинах тоталитаризма
Известно, что сам Оруэлл никогда не был в Советском Союзе, но пристально изучал его опыт по литературе и много размышлял над «советским мифом», в который, как писал он, «люди на Западе верят главным образом потому, что им хочется верить в то, что где-то на земле есть идеальное общество». В результате писатель вынес свой окончательный вердикт коммунизму, назвав его религией людей, «угробивших» родину и веру.
В романе «1984» Оруэлл не ставил своей целью конкретное воспроизведение советской действительности, тем не менее, смоделировал государственное устройство, удивительно напоминающее сталинское. В основе сюжета – столкновение личности и государства, основанного на ненависти.
В стране Океании, которой руководит Старший Брат, преследуется мысль, правда, любовь, все нормальные проявления человеческой личности, упразднены культура, да и, по сути, сама человеческая личность. Люди в этой стране изъясняются на чудовищном «новоязе», официальном языке Океании. Новояз был разработан, чтобы обслуживать идеологию «ангсоца» (английского социализма), представленного единственной партией, и сделать невозможным любые другие течения мысли. Это, как сказано, «единственный язык на свете, чей словарь с каждым годом сокращается». Его главная задача – «сузить горизонты мысли», чтобы сделать «мыслепреступление» просто невозможным. Тем самым создается неограниченная возможность для власти осуществлять тотальный контроль над сознанием людей и их поступками.
В Океании все нелепо, противоестественно и страшно. В стране ведется тотальная слежка: в квартирах нельзя выключать телеэкраны, являющиеся одновременно аппаратами для подслушивания и подглядывания за людьми, определенные приборы даже улавливают ритмы биения сердец. На каждой лестничной площадке имеется плакат с изображением человека лет 45-ти с надписью: «Большой Брат смотрит на тебя». Неограниченная власть партии требует, чтобы у ее членов были не только правильные воззрения, но и правильные инстинкты. Об этом «заботятся» разнообразные министерства. Министерство правды ведает информацией, образованием и досугом; министерство любви заботится о благонамеренности граждан; министерство мира ведает войной, а министерство изобилия отвечает за экономику. Миниправ, минилюб, минимир, минизо, как они называются на «новоязе», существуют, но нет ни правды, ни мира, ни изобилия. В министерстве правды, где работает служащим главный герой романа, некто Уинстон Смит, сорокалетний интеллигент, постоянно переписывается история: материалы прошлого исправляются в нужном для властей духе, вычеркиваются имена «врагов народа», меняются цифры, факты, события, чтобы все соответствовало линии партии. Тут, как говорится, хочешь-не хочешь, а вспомнишь по аналогии не только советскую историю (вымаранного на всех фотографиях Льва Троцкого, организатора Октябрьского переворота, стоявшего рядом с Ильичем; «подвиг» 28 героев-панфиловцев, который существовал только на бумаге), но и, пожалуй, день сегодняшний, с главными пропагандистами российского «министерства правды» Киселевым и Соловьевым, зомбирующими россиян с центральных телеканалов!
«Вся история, – пишет в связи с этим Оруэлл в романе, – стала лишь пергаментом, на котором, соскабливая первоначальный текст, по мере надобности писали новый. И потом никогда нельзя было доказать подделку». Как и в романе, политика тотальной лжи, существовавшая в СССР на протяжении десятилетий, вполне укладывается и сегодня в четкие новоязовские формулы партийных лозунгов, которые провозглашает в романе Старший Брат: «Незнание – сила», «Правда – это ложь», «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим», «кто управляет настоящим, управляет прошлым», «Война – это мир», «Свобода – это рабство».
В романе Оруэлла партия зорко следит, чтобы граждане не испытывали таких чувств, которые на «староязе» называются любовью. Главный герой Уинстон Смит заподозрен в отклонении от предписанного норматива: он имел несчастье ответить на любовное чувство и стал жертвой. Чудовищная гигантская машина враждебного человеку государства перемолола его в своих жерновах.
Гротескная образность и фантасмагорическая символика романа «1984» дали Оруэллу возможность сделать кошмар диктатуры очевидным, показать циничное подавление личности, которая ежедневно уничтожается духовно и физически. Людские души калечит пропаганда и ложь, выдаваемые за правду, двухминутки ненависти, парады на гигантских стадионах, марши с флагами и факелами, лозунгами, плакатами, портретами вождей в руках, которые превращают людей в беснующуюся толпу, славящую Старшего Брата. Личность по логике этой системы необходимо обратить в ничто, свести к винтику, сделать лагерной пылью, даже если ей формально и оставлена свобода. При этом власть никогда не может удовлетвориться достигнутым могуществом. Она должна непрерывно укрепляться на все более высоких уровнях. Она (власть) не создает ничего, кроме рабства и страха, ибо не знает иных ценностей и интересов, кроме себя самой. По словам одного оруэлловского персонажа (это О‘Брайен), ее представляющего, «цель репрессий – репрессии», «цель пытки – пытка», «цель власти – власть». Вам это ничего не напоминает, уважаемые читатели?
Гениальный провидец
Любопытно, что название романа, вызывающего по сей день столь разноречивые суждения, было найдено Оруэллом по чистому случаю. Рукопись, законченная им осенью 1948 года, долгое время оставалась безымянной – не подходил ни один из вариантов названия. На последней странице стояла дата, когда Оруэлл завершил правку. Он переставил в этой дате две последние цифры и, как говорится, попал в точку! 1984 год – это время, когда незаметно и тихо начали рушиться основы идеологии и система власти, господствовавшие свыше полстолетия на одной шестой земного шара! Этот же год мистическим образом фигурирует позднее в знаменитом эссе историка Андрея Амальрика «Просуществует ли СССР до 1984 года ?»
Первая экранизация романа Оруэлла была предпринята в 1956 году режиссером Майклом Андерсоном. Повторно фильм «1984» («Nineteen Eighty Four») был экранизирован в символическом 1984-м году, при этом роль Большого Брата сыграл в нем актер Боб Флэг.
О конкретном прообразе мира, встающего со страниц «1984», в свое время много спорили, и трудно сказать, согласился бы сам автор придать Старшему Брату физическое сходство со Сталиным, как поступили экранизаторы романа. Тем не менее, сталинизм, конечно, имеет самое прямое отношение к тому порядку вещей, который установлен в Океании. Многие детали, которые использовал писатель для описания жизненных реалий тоталитарного общества, для большинства граждан бывшего СССР, были привычны: пролы (так назван в романе простой народ) дерутся в очередях за кастрюлями и обвиняют продавца в утаивании товара с целью его перепродажи по спекулятивной цене, бритвенные лезвия стали дефицитом и т.д. А телеэкраны день и ночь, как сказано в романе, «хлещут по ушам статистикой, доказывают, что у людей сегодня больше еды, больше одежды, лучше дома, веселее развлечения, что живут они дольше, работают меньше и сами стали крупнее, здоровее, сильнее, счастливее, умнее, просвещеннее, чем пятьдесят лет назад». Описанный Оруэллом антиутопический вариант английского социализма («ангсоц») очень напоминает (за некоторыми исключениями) «социализм» сталинско-брежневского типа, память о котором еще достаточно свежа в сознании бывшего советского человека.
Фактически первым из писателей Дж.Оруэлл художественно показал, что представляет собой тоталитаризм коммунистического типа, какие он преследует цели и в кого превращает живущего в условиях этого режима человека. Как написал один литературный критик, размышляя о творчестве писателя и имея в виду, что тот никогда не бывал в СССР: «он (Оруэлл. – А.М.) был способен почувствовать ложь и запах крови через океан». Когда группа интеллектуалов левого толка на Западе расхваливала Советский Союз, называя его единственной надеждой человечества, Оруэлл не переставал твердить о том, что Сталин был безумным, кровавым диктатором. Следует понимать, что писатель обличает не просто тоталитаризм немецкого или советского образца, он изображает мир, в котором перевернуты все привычные нормы, ценности и принципы человеческих отношений. Книга Д. Оруэлла в первую очередь о том, что любая осуществленная утопия (будь то германский нацизм или коммунизм советского образца) есть подлинный кошмар. Не будучи по своей природе оптимистом, он, тем не менее, все же отвергает укоренившуюся мысль о том, что подобные кошмары непреодолимы.
В 60-70-е годы слава Оруэлла достигает и границ СССР. Разумеется, не могло быть и речи, чтобы его книги были напечатаны в советских издательствах. Оставались лишь два привычных пути знакомства с творчеством писателя – «самиздат» и «тамиздат». К тому же за Оруэлла могли и посадить. Тем не менее, имя писателя и его книги прочно вошли в самиздатский круг чтения наряду с произведениями А.Солженицына, В.Шаламова, Б.Пильняка, А.Платонова, В.Войновича, А.Авторханова и других, кому путь в печать на родине был в свое время закрыт.
Еще при жизни художественные произведения Джорджа Оруэлла и его публицистика как превозносились, так одновременно и высмеивались, причем, как правыми, так и левыми. А его зловещие предсказания будущего сравнивали с пророчествами Кафки. Тем не менее, в зависимости от господствовавших на тот или иной момент настроений его называли и продолжают называть Святым Джорджем, Джорджем-Провидцем и Джорджем Мудрым. И это неслучайно. Ведь он на самом деле видел своими глазами, какой кровавый хаос может спровоцировать пропаганда и одновременно людское мазохистское желание сотворить себе кумиров и героев, чтобы стать тем стадом, которым управляет сильная рука. В этом, по сути, и заключается главная мысль «1984»: опасность кроется не в тех, кто нас угнетает, а в нашей жалкой потребности быть угнетаемыми. Как заметил один литературный критик, имея в виду, разумеется, Оруэлла, «гений изображает не режимы, в которых живут люди, а людей, которые не могут жить без режимов».
Не так много осталось их, этих режимов сегодня на земном шаре, но они все еще есть. Хуже всего, однако, то, что, несколько смягчаясь и маскируясь под демократию («управляемую», «суверенную» или находящуюся в поиске так называемых «духовных скреп»), они отчаянно манипулируют сознанием граждан, свободно удерживаясь на плаву. Именно поэтому книги Дж. Оруэлла и сегодня мощное предупреждение от уже пережитого человечеством опыта и одновременно робкая надежда на то, что его повторение невозможно.
Александр Малкин