Россия. Невеселые итоги

Диво рецидивное

Можете ли вы себе представить, чтобы Путин начал большую войну из-за вопроса о том, как правильно креститься? Вы скажете: что за бред? XXI век и все такое. А чтобы Путин начал большую войну с целью сорвать официальное предоставление автокефалии украинской православной церкви Константинопольским патриархатом? Не бред? А ведь может.

В романе Тургенева «Рудин» есть один второстепенный персонаж – мелкий провинциальный помещик Африкан Семенович Пигасов. Озлобленный, закомплексованный циник, постоянно стремящийся кого-нибудь унизить. В общем, типичный «ватник». Издеваясь и коверкая слова, он с жаром доказывает, что нет никакого «малороссийского» языка. Все это блажь.

Прошло 150 лет, а символом веры современных имперски озабоченных «атников»так и остался тезис о том, что нет никакой Украины и украинского народа. Преобладание в Украине по количеству прихожан церковной организации, формально подчиняющейся РПЦ МП, признание ее «канонической» для Украины несколькими не самыми значимыми в современном мире церквами поддерживает у русских имперцев иллюзию, что это все «наша паства».

Это очень важно для имперского сознания, сколь бы ни были смешны в XXI веке разборки из-за «канонических территорий». Если РФ не помешает созданию и официальному признанию другими православными новой украинской православной церкви, не подчиненной РПЦ, то это значит, что «России не существует вообще», как написал «патриотический» писатель-фантаст Лев Вершинин.

Подобная экзальтированная публика – твердое ядро того рыхлого и разнородного «путинского большинства», которое было склеено имперским реваншизмом. Ядро, поддерживающее в путинском конгломерате огонь страсти. Деморализация этого ядра приведет к тому, что быстро расползется и все остальное. Тем более в условиях обострения социальных проблем.

Путин будет использовать любые возможности, чтобы не допустить того, что будет воспринято внутри страны как «геополитическое поражение». Поэтому вопрос об украинской автокефалии вполне может быть одной из причин, побудившей его спровоцировать «керченский кризис». Не единственной.

Другая лежащая на поверхности причина – крайняя географическая уязвимость аннексированного Крыма. Путин не может быть уверен в прочности своего приобретения, пока не установит контроль не только над сухопутным коридором в Крым по побережью Азовского моря, но и над землями, прилегающими к каналу, снабжающему Крым водой из Днепра. На всем протяжении этого канала.

Это не значит, что Путин уже принял решение начать широкомасштабную войну с Украиной. Однако аннексия Крыма будет оставаться постоянным источником напряжения, порождающим все новые конфликтные ситуации. А в любой конфликтной ситуации, даже не спровоцированной Кремлем намеренно, у него будет сильный соблазн решить дело кардинально.

Кремль постоянно самоутверждается, унижая Украину. Демонстрируя ей, что считает ее недогосударством, существующим исключительно по его милости. И только в тех рамках, в которых Кремль ей существовать дозволяет. Об этом не только пишут прямым текстом откровенно фашистские издания. Об этом же говорит Мария Захарова, когда она блещет своим базарным остроумием, рассказывая, что дипломатическое представительство РФ в украинской столице легко может превратиться в представительство российского МИД в российском регионе.

Империя, как акула, не может не быть в движении. Иначе акула утонет. Империя тоже. Раз встав на путь международного разбоя, Путин уже не может остановиться. С момента разбойничьего захвата Крыма смыслом существования для Кремля стала постоянная демонстрация способности наплевать на все собственные обязательства, нормы международного права, на международные организации и международное общественное мнение. Демонстрация неподчинения выработанным человечеством ограничениям на международное насилие.

Нам никто не указ. Это, собственно, и есть ритуал «вставания с колен». Или «сбрасывания версальских оков», как у Гитлера. В ответ на каждую очередную порцию санкций за очередное международное преступление Кремль стремится совершить новое вызывающее международное преступление. Вы нас вашими санкциями не остановите.

Цель путинского Кремля – принуждение окружающего мира к согласию закрывать глаза на его международные преступления. В Кремле это называют «считаться с нашими интересами». Пока сила права в международных отношениях не будет полностью вытеснена правом силы, овладение Крымом непрочно.

Поэтому никакого ангельского терпения германского канцлера не хватит на то, чтобы лаской и таской убедить Путина прекратить международный разбой и вернуться к соблюдению международного права. К этому Путина можно только принудить силой. Если в организме заводится разрушающая его инфекция, то организм либо гибнет, либо мобилизует ресурсы сопротивления и подавляет инфекцию. Путинщина – это инфекция, разрушающая организм мирового сообщества. Чтобы не погибнуть, организм должен подавить источник инфекции. Окружающий мир должен принудить РФ уйти из Крыма.

Александр Скобов,

Грани, 4 декабря

Наш комментарий.

Автор вспоминает роман Тургенева и второстепенный персонаж, который считает, что нет никакого «малороссийского» языка. Это, видимо, и сегодня, сегодня – особенно, широко распространенное мнение (украинский – это испорченный русский) не только среди «имперцев», но просто бытовое мнение большинства россиян.

Но я бы здесь вспомнил не какого-то второстепенного персонажа тургеневского романа, а гораздо более известных персонажей пьесы Булгакова «Дни Турбинных» и особенно романа «Белая гвардия»: «Я б вашего гетмана, – кричал старший Турбин, – за устройство этой миленькой Украины повесил бы первым!… Полгода он издевался над русскими офицерами, издевался над всеми нами. Кто запретил формирование русской армии? Гетман. Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого и на свете не существует? Гетман».

Или вот такой юмор из уст того же Турбина: «Я позавчера спрашиваю эту каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Так вот спрашиваю, как по-украински «кот»? Он отвечает «кит». Спрашиваю, „а как кит“? А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется». На что Николка остроумно нашелся: «Слова „кит“ у них не может быть, потому что на Украине не водятся киты, а в России всего много. В Белом море киты есть…»

К сожалению, устами старшего Турбина говорил сам Михаил Афанасьевич Булгаков, который еще с гимназической скамьи был ярым монархистом. Что, возможно, и примиряло антикоммуниста Булгакова с коммунистическим вождем Сталиным, который задумал создать мировую коммунистическую, не чета царской, империю (как позже, уже на нашей памяти, сошлись на имперской почве такие, казалось бы, антиподы, как Александр Солженицын и Владимир Путин).

Об этом я подробно писал в давней статье «Булгаков, как зеркало русских монархистов» («Рубеж», № 3 2005 г.).