Ностальгия по совку
Эпопея с маслом
Счастье советского человека
Цикл статей Максима Мировича, молодого человека, родившегося, судя по всему, уже после краха совка, мне, как человеку, прожившему в совке полжизни, читать довольно любопытно. Вспоминать и узнавать совковые реалии (и замечать неточности автора, которых, в общем, не так и много). Хотя – что значит вспоминать, когда и так все так ясно помнишь, как будто это было вчера. Помню даже все советские цены на основные продукты (надеюсь, не надо пояснять, что все цены даны в рублях. Советских, деревянных):
– Хлеб: белый кирпич – 20 коп., серый кирпич – 16 коп., «Бородинский» – 12 коп., белый круглый – 22 коп.
– Масло сливочное – 3,40/кг и масло бутербродное, которое есть было невозможно – 3,10/кг.
– Сметана – 1,10/литр.
– Молоко – 22, 24, 26 коп./пол-литровая бутылка, 42, 44, 46 коп./литровая, в зависимости от жирности.
– Сахар – 81 коп./кг и был еще неочищенный желтого цвета по 78 коп./кг.
– Особая статья, КОЛБАСА:
«Любительская», моя действительно любовь с детства – 2,80/кг, «Докторская» – 2,60/кг, еще были какие-то «Отдельные» – 2,10, 2,20/кг. А вот уже класс ветчин (палки большого диаметра, помните?): «Рулет» – 3,50/кг и непосредственно «Ветчина» – 4,00/кг. Полукопченых в «Гастрономах» на моей памяти (конец 70-х) не было уже никогда, от слова НИКОГДА, чуть ли не единственный сорт, «Одесскую», можно было купить только в кооперативном магазине, и то не всегда – по 6 рублей за кг. Сырокопченых колбас в нашем городе не было нигде – от слова НИГДЕ. Сырокопченую я впервые в своей жизни попробовал уже в «лихие 90-е», и то не в нашем Запорожье, а в Москве. Это же относится и к красной икре. Черную же икру, настоящую, а не заменитель, я, кажется, не попробовал до сих пор.
– Мясо свинина – 1,90/кг, говядина – если не ошибаюсь, 2,70/кг. Это госцены, по которым в конце 70-х достать мясо было трудно, если и «выбрасывали» на прилавок, то тут же выстраивалась очередь, присваивались номера – в общем, целая эпопея, о чем Мирович не рассказал. Видно, не в курсе, не раскопал. На рынке же мясо было по 5 – 6 рублей.
В упоенности, с которой я вспоминал советские цены, читатели, наверное, почувствовали у меня некое чувство ностальгии. Признаюсь честно – есть такое. Но, в отличие от фанатов СССР, я понимаю, что ностальгия эта – не по совку, а по дням молодости. И возвращаться в этот совок у меня нет никакого желания. И не только потому, чтоб не стоять снова в очередях. Тому же, что я до сих пор помню почти все советские цены, есть простое объяснение: эти цены практически были неизменны со дня моего рождения вплоть до первого, «павловского» подорожания в апреле 1991 года. Можно сказать, впитал с молоком матери.
Стабильность, понимаешь!
Рассказ же Максима Мировича о вечной продовольственной проблеме в СССР, о погонях и битвах за дефицитом хочу дополнить историей из собственного опыта. Это то, что не придумаешь, и никакими фотографиями не передашь. Дарю эту историю Мировичу, цикл которого о жизни в СССР уже скоро потянет на диссертацию.
Примерно 79 – 80-й год. Украина. Запорожье. Город металлургов.
Снабжение питанием – по советским меркам – было относительно неплохим, потому что Украина (а не глубинка России, где-нибудь за Уралом, где, как нам рассказывали, люди в буквальном смысле рыщут, точно волки, в поисках пропитания – уж не знаю, ужастики или близко к правде...), потому что промышленный город, рабочих кормить надо. Но несравнимо хуже, чем в Москве.
В середине 70-х, которые я не так хорошо помню, было получше (вот тогда в свободной продаже по госцене была полукопченая «Одесская»!), а к концу десятилетия, вместе с дряхлением Брежнева, полки магазинов опустели («Одесскую», как я уже говорил, можно было купить только в коопторге и то не всегда, за любой «варенкой» в «Гастрономах» выстраивались очереди).
Итак, 79 – 80-й год. Вдруг резко стало дефицитом обычное сливочное масло (и так
уже и оставалось им до начала перестройки, когда быть дефицитом ему уже сам бог
велел). Давали строго по пачке (200 г) в руки. Но – какой-нибудь молодой
человек, родившийся уже после краха совка, да тот же Максим Мирович, подумает:
подумаешь! Один раз отстоял очередь – взял пачку, еще раз отстоял – взял еще
пачку! – Как бы не так! Второй раз возьмешь уже не пачку, а водокачку, как
сказала бы героиня Мордюковой из «Бриллиантовой руки».
Дело тут вот в чем.
Поскольку масло было в дефиците, торговали им не весь день, а только под вечер, один час. И чтобы купить эту пачку, весь день надо было участвовать поистине в эпохальной эпопее. В которой порой разыгрывались нешуточные шекспировские страсти. Происходило это так.
Рано утром меня будили (я в это время учился в 8-м или 9-м классе), и мы с родителями до школы (а родители – до работы) шли к гастроному к его открытию, становились в «масляную» очередь, выстроившуюся уже на улице, и ровно в 8 часов, когда открывался магазин, всех членов очереди пересчитывали, после чего каждый оказывался под своим порядковым номером. Одному представителю посчитаться за всех членов семьи было невозможно – номера присваивались поголовно. Затем все расходились – кто в школу, кто в институт, кто на работу.
Перед началом перерыва очередь собиралась вновь, и без пяти час всех опять пересчитывали. Кто не пришел или опоздал – тот пролетел. А те, кто пришел, оказывались уже под новыми, более продвинутыми к началу очереди, номерами (чтоб не пришедшие не могли уже потом никак встрять). Кто был, допустим, 150-м, становился, за счет выбывших, 125-м. И все без исключения радовались, что оказывались ближе к началу, и дéла никому из успевших на пересчет не было до того, что не со всякой работы можно было отпроситься и приехать для такого важного дела. И разумеется, в пересчете так же должны были участвовать все члены семьи, посчитавшиеся в восемь утра.
Итак, перед обедом пересчитались, но уходить далеко и надолго не имело смысла, поскольку в два часа, после окончания перерыва, предстоял очередной пересчет! Собственно, эта процедура пересчетов по нескольку раз в день и была придумана лишь затем, чтобы на каждом этапе часть людей отсеивалась. Вот такой советский коллективизм (еще один советский миф) в действии.
Но и это было еще не все. Очередь собиралась вновь к пяти вечера, и это уже был последний, окончательный пересчет, после которого все, кому посчастливилось участвовать во всех пересчетах и не быть выкинутым из очереди, получали по заветной пачке масла. Как правило, получали. А бывало, последним уже не хватало – торговля длилась примерно час, после чего масло благополучно заканчивалось. То есть, его хватало на две, максимум – три сотни человек. Обычно не хватало уже тем, кто подходил только вечером, думая, что он самый хитрый и возьмет масло «вживую», «на халяву», не пройдя все круги ада и пересчетов. Но вы представляете, какое чувство огромного счастья испытывали те, кто после этих кругов получал заветную пачку масла?!
Теперь вы понимаете, откуда идут рассказы о счастливом советском человеке? Что это вовсе не миф, как думает Максим Мирович. Вот он, Максим, разве когда-нибудь испытал такое полноценное чувство счастья от покупки пачки масла или какого-нибудь другого дефицита? А поскольку советский человек добывал продукты в ежедневном режиме, то и чувствовал он себя счастливым практически всегда. Чем не мог похвастаться никакой обыватель прогнившего Запада. Ну что этот обыватель: пришел в магазин, увидел, купил. Рутинное действо. Общество потребления, одним словом, никакой тебе духовности. А у советского человека весь день был заточен на приобретение одной пачки масла, что бы он в этот день ни делал, все помыслы были о ней, заветной! – Как же не быть счастью, огромному и бездонному, как небо?! А от счастья такого и духовность соответствующая произрастала.
Справедливости ради следует сказать, что несчастным советский человек тоже иногда себя чувствовал – когда что-нибудь достать не удавалось.
Вадим Зайдман
P. S. В одном Максим Мирович принципиально не прав – из его текста следует, будто советские люди только перед Новым годом гонялись за дефицитом. Советские люди, во-первых, гонялись не только за дефицитом (или, скажем так, к концу советской власти дефицитом стало почти все), во-вторых, какой там только перед Новым годом – полжизни потрачено было на эту погоню и все время ускользавший, как тот горизонт, дефицит!
Публикация этой статьи на сайте Каспаров.ру подвигла многих читателей поделиться в комментариях своими подобными историями о счастливой жизни в СССР. Большинство этих историй очень интересны, как живые свидетельства эпохи совка, из которого все мы родом. Публикуем некоторые из них.
Жестко было у вас в Запоре! В Днепре в универсаме моего микрорайона было похоже но без такого экстрима. Масло продавали с отдельного входа начиная с 5-ти вечера, до тех пор, пока не закончится то, что отпущено на продажу в этот день. Мать планировала всю «кампанию» на этот день. Мне отводилась роль занять очередь, причем не в первых рядах, чтобы предки успели добраться с работы. Номерков не раздавали, просто тупо живая очередь стояла пару-тройку часов до начала продажи. Из-за «живости» очереди допускалось занять очередь дважды. Тот из предков, кто освобождался раньше с работы, должен был забрать малого из садика и притащить в «масляную» очередь. Правило – пачка масла на физически присутствующее рыло было незыблемым. В общем, четверо нас в один из таких дней брали 8 пачек, т.е. 2 кг (нахера? понять сложно… сейчас мы семьей не съедаем столько сливочного масла).
У меня тоже есть незабываемая история. 1978 год, город Узловая Тульской области. Моя мама переехала туда, поменяв свою квартиру в Магадане. Я приехал к ней в отпуск из Ленинграда, чтобы помочь устроиться на новом месте. Мяса в магазинах не было, соседка посоветовала нам сходить на рынок, но только пораньше. Рынок открывался в 6 или 7 часов (это единственное, что я запамятовал). Мы пришли через 10 минут после открытия рынка – мяса УЖЕ не было. На пустой площади в никуда стояла приличная очередь (человек 20). Мы спросили: за чем, нам ответили – за картошкой, но не было никого, кто бы торговал картошкой. И тут на площадь въехал мотоцикл с коляской, на которой лежали мешки, видимо, с картошкой. Очередь бросилась к этому мотоциклу, водитель которого не сразу остановился, а какое-то время ехал по площади, выбирая удобное место, а очередь сосредоточенно бежала за ним. Не ручаюсь, что картошки в коляске хватило на всех в этой очереди, окончания торговли мы не стали дожидаться.
Когда-то я тоже об этом писал. Доставание (т.е.покупка)
пачки масла – это было малым счастьем. Большим – доставание вещей длительного
пользования/ношения... Степень счастья была в прямой зависимости от дефицитности
и престижности товара. У начальства, работников баз (не военных), магазинов и
т.п. пунктов распределения товаров и оказания услуг и т.п. было намного больше
возможностей доставательства. Кроме удовольствия от непосредственного
потребления дефицитных благ, не меньшим кайфом было ощущение превосходства над
теми, чьи доставательские возможности были меньшими. Отсюда – ностальгия по
совку больше у тех, кто был выше других в доставательстве.
Ностальгия также больше у тех, кто
мог потенциально, реально и гарантированно устроить детей в престижный вуз,
пристроить на теплое местечко после его окончания, отмазать от ответственности
за правонарушения и т.д. и т.п. Впрочем, это уже несколько другая история и
отдельная тема ретроспективного исследования совка.
(Прожил в СССР почти 42 года).
А я хочу рассказать не
про продукты питания, а про общественный транспорт. Конец 60-х – начало 70-х
годов. Метро кончается на площади Ленина – Финляндский вокзал. Далее по Лесному
проспекту следовал автобус № 57, который всегда брали штурмом на конечной
остановке «Боткинская улица».
И вот во время одного такого штурма
некий гражданин, допустим А, нагло оттолкнув гражданина Б, втиснулся в заднюю
дверь автобуса спиной.
Но двери закрылись не полностью и на
улице оказалось лицо гр. А.
Гр. Б, который после толчка отлетел в
сторону и упал, поднялся и увидел, что его обидчик намертво зажат дверьми.
Автобус медленно двигался в сторону
пересечения Боткинской с ул. Лебедева, т.к. на светофоре горел красный сигнал.
И вот обиженный гр. Б бежал рядом с
автобусом и бил по наглой роже обидчика до тех пор, пока автобус не свернул
направо и не набрал скорость.
Человек человеку, как известно, был в
то время друг, товарищ и брат!
Картина, достойная пера Зощенко, как
минимум.
Ну это все рутина, а я расскажу об уникальной очереди, – держу пари, такой боьшн нк было и не будет... Но по порядку...
Весной 1989 Горбачев начал прямую трансляцию заседаний из Кремля, и то, что я услышал, утвердило меня, что валить надо немедля. Я очень надеялся на перестройку, а тут в одночасье стало ясно, что «из этого роЯ не выйдет ни х..Я». Я списался с родичами в Бостоне для вызова, но они сказали, что с 1 октября Буш-папа вводит новую систему, в посольстве в Москве будут выдавать новые анкеты и по ним давать все визы. ОК. 1 октября я был в командировке в Ленинграде, вечером с другом – на поезд и в 6 часов в Москве. То, что мы увидели у посольства США в 7 часов утра, ввело просто в шок: там уже были ДЕСЯТКИ ТЫСЯЧ людей!!! Никто ничего не знал толком, толпа гудела; милиция никого не трогала, только следила, чтобы не выползали на Садовое кольцо. Когда начали выдавать какие-то бумажки, счастливчики не могли прорваться, их обступали и требовали информации, что и как. Быстро выяснилось, что в день выдают 200 или 400 анкет (не помню). Началось гудение, организовался комитет «что делать»... В конце концов решили разбиваться на сотни и записывать всех «желающих». Часа два ушло на оргвопросы и согласование процедур. Поскольку было много приезжих, назначали специальные даты и места перекличек... В общем, полная демократия Мы попали в какой-то список под номерами 15 тыс.++... Так прошел весь день, часа в 4 посольство закрылось, и народ начал расходиться. Мы с товарищем задержались, я встретил бывших однокурсников, болтали о былом и увиденном, поразившем всех. Пока мы там ржали в опустевшем и вытоптанном скверике, сбоку здания посольства, какие-то ребяты, сидевшие тут же под деревом, спросили, не нужны ли нам анкеты? Что? Как???!!! Нам сказали же, что там спецбумага и проч.! Тут уже начали ржать они... Короче, по 15 р. (тогда уже не деньги) мы ВСЕ, подошло еще человек 10, отоварились анкетами, которые тут же и отправили в почтовом отделении на Новом Арбате... Самое интересное, что по этому кейсу я вытащил в США сына в 1998 году, когда ему уже был 21 год, и он не мог считаться членом семьи, а только близким родственником для воссоединения. Так бы он ждал лет 10, но поскольку он был заявлен еще в 1989 году, это заняло меньше года на все процедуры... Вот оказывается, где был самый большой дефицит, и самая большая советская очередь!
Я впомнил, как мы покупали мебель. В 81 году мы вселились в квартиру и конечно понадобилась мебель. А недалеко от нашего дома был центральный мебельный магазин и там увидел объявление о записи на гарнитур (не импортный). После работы приехал к магазину, а там уже общественник составлял списки и надо было отмечаться каждый час, в том числе и ночью. Хорошо, что наш дом был недалеко, и я успел сбегать покушать и взять что-нибудь почитать. Ещё хорошо, что дело было в пятницу. Так и кемарили на ступеньках в подъездах до 10 утра. А утром уже записывали в магазине. И была радость, что через 4-5 месяцев уже был гарнитур.
А классическое в гастрономе? Видишь очередь, встаешь, иногда еще толком не зная за чем, но если стоят – нужно (курей хороших «выкинули», сыр какой-нибудь (у нас плавленые шоколадные были жутким дефицитом), колбасу копченую, мандарины под новый год, да много чего); а к тебе поворачивается последний товарищ и сообщает – просили больше не занимать, сказали, на всех не хватит. Но если уж ты тот самый, которому хватило – счастья полные штаны!
Ещё, кажется, здесь никто не вспоминал об очередях за... золотом. Да, в году 75-м или 76-м, после слухов о предстоящем существенном его подорожании (слухи потом подтвердились), выстроились очереди за кольцами, серьгами, цепочками... – пригодятся потом на зубы. Это продолжалось недолго, несколько дней – пока всё не размели. Затем «жёлтый дьявол» подорожал, и прилавки ювелирных отделов засверкали вновь.
МАСЛО
Наряд на кухне. Меня и ещё троих таких же салаг, как я,
отправили на склад за маслом. Глыбу замерзшего масла весом порядка 200 кг мы
везли на санях. Раннее утро. Ещё темно. Середина зимы: холодина, туман. Один из
нас прихватил с собой в дорогу секиру для рубки мяса. Мы отсекли кусок размером
примерно в два кирпича, бросили его в сугроб и присыпали снегом. На следующую
ночь отправились за нашей «добычей». Взяли с собой ещё двоих парней. Вшестером
сожрали весь украденный кусок без хлеба. Под утро нам стало плохо, и мы
выблевали это злополучное масло.
Слава КПСС!
Байки какие-то про масло! Не было у нас масла! Не было от слова «совсем». А перед окнами дымил маслосырзавод... Из Москвы возили. 12 часов поездом.
Жена в детстве жила в поселке, в котором был сахарный завод. Естественно, сахара в магазине не было.
Юрій Дрозд У нас, в Абакане, Хакасия, был мясокомбинат с хорошей тушенкой, которую мы не видели. Иногда «выкидывали» субпродуктовые (сиськи-письки) или с кашами. Зато наши солдаты, отслужившие в ГДР, рассказывали и даже привозили консервы нашего мясокомбината.
1980 год, Иркутск.
Родилась дочь, через несколько месяцев ребенка надо было прикармливать. Молочных
продуктов в городе не было. Совсем. Ни по карточкам, ни с очередями. Вообще
никаких – молока, сметаны, творога, кефира, масла. На рынке тоже голо.
После долгих слез и уговоров
участковый педиатр выписала нам талончик на детскую молочную кухню, здоровому
ребенку, сочинив какой-то диагноз. Там выдавали кефирчики и молочко только для
больных детей, по две 200-граммовые бутылочки в день. Очередь с пяти утра,
открывают в семь, и часто не всем хватало.
Выручали родственники в Белоруссии
– присылали посылки с банками сгущенного молока без сахара, которое мы разводили
и варили кашки.
Я всю жизнь в СССР стояла в
очередях и отоваривала талоны, но ничего ужаснее этого года, когда не можешь
накормить ребенка, я не помню.
Будь он проклят, этот
коммунистический рай. По меньшей мере половина детства и молодости прошли в
добывании какой-нибудь еды. Про одежду и другие вещи даже не вспоминаю, без них
как-то можно было выкрутиться...
Бесплатная советская
медицина – это тоже миф. Да, формально она была бесплатной. Но любое внимание к
своей приболевшей персоне можно было получить только за взятку. Об этой сфере я
лично, конечно, могу мало сказать, поскольку была настолько молода, что услугами
советского здравоохранения почти не пользовалась. Но то, как мне в студенческой
поликлинике за раз удалили два зуба БЕЗ НАРКОЗА – это помню и сейчас так, что
когда вспоминаю, то волосы на голове дыбом встают. Мотивация этого садистского
действия коновалами была изложена в таком порядке: «Лечить зубы не будем, так
как сломано оборудование, новое поступит только в следующем году, можем только
удалить, клещи у нас есть, но нет наркоза, да и тебе беременной всё равно его
нельзя давать». Практически мне, 19-летней девочке, не оставили никакого выбора,
поскольку я как студентка была прикреплена именно к этой поликлинике и
обращаться в другую поликлинику не имела права, а альтернативных клиник не было
как сущности от слова «вообще». В результате, мой юный муж стоял рядом, держал
меня за руку и плакал, а я валялась без сознания и потом ещё долго лечила
развороченную челюсть. Хотите такого «бесплатного здравоохранения»?
Welcome to the USSR!
Хочу добавить еще 5
копеек...
Это – транспорт. Ехать на работу и с работы – настоящая
пытка.
Около часа в переполненном троллейбусе в одну сторону. Все
ненавидят друг друга, жара, все потные, чувствуешь всю анатомию соседей. На
остановках вечный бой за право впихнуться в эту чертову коробку...
НЕНАВИЖУ.
Подписываюсь под каждым словом с поправкой, что у нас, в Сибири, уже в 70-х приходилось стоять за дефицитом абсолютно за всем.
Короче, в конце семидесятых я уже забыл, что такое колбаса, а из мяса помню обглоданные кости от суповых наборов синюшного цвета, ну и завтрак туриста – до горизонта. Потом водка пошла в драку ну и т.д. Это то, под чем могут подписаться большинство жителей Урала.
Старый добрый советский анекдот: старого еврея спрашивают – вот вы прожили такую долгую жизнь, определенно вы знаете, что такое счастье?
– Счастье – это жить и трудиться в советской стране.
– А что же в таком случае несчастье?
– А это иметь такое счастье.