Катастрофа в Шереметьево
Мнения
Ранее The Insider на условиях анонимности поговорил с опытным пилотом «Аэрофлота» и узнал, как руководство пренебрегает требованиями безопасности, почему пилоты вынуждены работать в условиях постоянного переутомления и массово перебираются в Китай.
В частности, пилот рассказывал про эксплуатацию самолетов модели Sukhoi Superjet: «Недавно из всего парка самолетов Sukhoi Superjet – порядка 30-40 – летало меньше 10. Все остальные стояли у забора сломанные. <...> Сборка Superjet проходила в Комсомольске-на-Амуре, и при этом даже ее качество было настолько низким, что с самолетом огромные проблемы. В плане эксплуатации он безумно неэффективен. Но «Аэрофлоту» его навязывают. Проект Superjet принадлежит Путину, соответственно, вариантов не купить этот самолет нет. «Аэрофлот» недавно заказал еще 50 машин, то есть проблема будет расти, как снежный ком. Наверное, когда-то этот самолет доведут до ума, но какими средствами и какой эксплуатационной ценой?
В связи с трагедией в Шереметьево еще вчера возникла тема: некоторые пассажиры стали хватать свой багаж, чем затормозили эвакуацию остальных. Они виноваты в гибели 41 человека. Тема ответственности жадных и алчных, спасающих свой скарб ценой жизни остальных, несомненно, выгодна с точки зрения перевода внимания с других, гораздо более актуальных вопросов, первым из которых является состояние самолета, а вторым – реакция аэродромных служб.
Но виноваты пассажиры – это ведь удобно, списать всё на них.
Да, без сомнения, вряд ли люди, охваченные паникой, вели себя достойно и рационально. Я в своей жизни раза три-четыре был в экстремальной ситуации, могу точно сказать – снимать героический сериал бы не получилось. Но вопрос совершенно в другом.
Самолет находился в воздухе около 20 минут, при этом начал маневр возвращения с высоты всего 2 тысячи метров. Фактически это означает, что у аэродромных спасательных служб было не менее 10-15 минут, чтобы начать реагировать, тем более что Суперджет еще и круг делал для сброса скорости. За эти 15 минут пожарные могли бы не спеша на скорости в 60 км в час, соблюдая все знаки и светофоры, добраться до любой точки полосы. И покурить там в ожидании самолета. Но тушить самолет стали через минуту-две после того, как он остановился. В точке приземления не было ни одной машины – они подъехали потом.
Для пассажиров ситуация экстремальная, но они к ней не были готовы. Почему же к ней оказались не готовы те, для кого экстрим – это работа?
Летчики дали шанс всем пассажирам, сумев посадить самолет с полными баками. Стюарды спасли половину пассажиров, вытаскивая их из горящего самолета. Но вторую половину угробила организация спасения на земле, которая не спеша и вальяжно прибыла на пожар, когда спасать стало некого.
Незадолго до смерти мой муж ушел из КБ «Сухой». На вопрос: «Почему?» Он долго и горячо объяснял, что самолёт сырой, что это «конструктор Лего», а не лайнер, что идёт гонка, а не разработка, что запчастей для ремонта нет и не будет в достаточном количестве в ближайшее время... и ещё много каких-то специфических подробностей, в которые я, каюсь, не вникала. Потому что думала о том, что ипотека не выплачена, летом мы никуда не поедем и демонстративно бросать работу, когда тебе за 50, – это очень и очень глупо. А потом он ещё сказал – и это я уже запомнила: «Будут смерти, и ничего невозможно сделать. Но я не хочу в этом участвовать. Не хочу, чтобы на этих документах стояла моя подпись.»
Но «виноваты» во всем, конечно, пассажиры, которые пытались спасти свои несчастные баулы. То есть, когда самолёт теряет связь, совершает жёсткую посадку, загорается – это норма. А обезумевшие люди, в панике, в дыму – главные виновники, блин!
Люди возмущаются, что после ужасной аварии в Шереметьево никто не снимает с линий и не проверяет другие самолеты «Суперджет-100», а пассажиры поднимаются на трапы этих самолетов, словно ничего и не случилось.
То есть никто из купивших билеты не потребовал подобных проверок. Никто не сдал своих билетов, требуя дополнительного технического освидетельствования этих самолетов, как сделали бы на Западе.
Пассажиры ничего не требуют, не возмущаются, а, как овцы, поднимаются по трапам и надеются на фатум и фату моргану.
Так какой у руководства аэрокомпаний/производителей
и аэропортов стимул и давление эти самолеты проверять, если вы молчите?
Они делают это только под давлением потребителей и потенциальных денежных
потерь, господа фаталисты.
Летите, голуби…
Суперведро с гвоздями.
То, что это дрянной самолет, мне стало понятно после первого же рейса Копенгаген
– Москва. Я ни разу не эксперт, но многие вещи понятны и опытному пользователю.
Багажные полки выполнены из дешевого пластика и страшно дребезжат, звукоизоляция
вообще хуже, чем в нормальных самолетах, сами полки невместительны и
неэргономичны. Все это, возможно, ерунда, но может и нет, когда дело доходит до
горения. Но вот что точно не ерунда – если случалось сесть аккурат над шасси –
то при втягивании эта хрень так била тебе под зад, что ты чуть не вскакивал. Это
в итоге и оказалось слабым местом – не от такого ли экстремального битья?
Свидетельства выживших:
«Всем привет. Я был на этом рейсе, пару пояснений:
– люди с чемоданами – это бизнес-класс, эти сумки были небольшие и никому не
мешали.
– давки не было. Одна женщина упала в проходе, ее быстро подняли и вытолкнули.
– после 12 ряда почти никто не выжил – если вы заметили, трапов сзади нет. Не
выкинуло. А если бы и было, то там было пекло. Большая часть погибла
моментально.
– маски кислорода не выкинуло. На правую сторону от силы 3-4 штуки.
– МЧС приехало быстро, но даже если бы и медленно, спасать там было некого.
– учитывая общий бардак и несогласованность служб, все пострадавшие были
окружены вниманием, поддержкой, едой и даже была водка. Правда, одна бутылка, но
хоть что-то.
По поводу скорости горения самолёта, я немного сам не ожидал, что он горит как
пластиковый стаканчик. Моментально. Стекла в моем ряду расплавились ещё до
остановки борта.
И по выживанию – там момент везения и отсутствия паники. Один вдох черного дыма,
и человек уже не встанет с места. А учитывая, что видимости нет, то и спасать
его никто не будет, тупо не видно. Дышать невозможно. Полнолицевых масок в
самолёте не было, ну или их не могли найти.
Интересно, что шасси почти полностью погасили удары. Трясло, но не критично.
Действительно, до остановки почти все сидели на местах. Ну по крайней мере те,
которых я видел со своего ряда.
Я вышел последний, за мной с задних рядов не было людей.
Я не могу точно ответить, почему после 12 все почти погибли, могу предположить.
Первый вариант – люди ломанулись к ближайшему выходу, а для них это задний трап.
И второй вариант, что они сгорели от пламени, которое исходило от крыла. Те, кто
был на передних рядах и не выбрался, – угарный газ. Два раза хапнул, и все…»