История
Победа и преступление
За что сталинская власть убила известную журналистку,
пять лет спустя после Победы?
Каждая очередная годовщина Победы, традиционно отмечаемая в России 9 мая, уже давно не «праздник со слезами на глазах». Вот и на этот раз вместо тихой скорби по миллионам погибших и сгинувших на той войне, в который уже раз протрубили в победные фанфары и погнали по главной площади российской столицы межконтинентальные ракеты, способные превратить планету в ядерное пепелище. Ритуал устрашения отработан до мельчайших деталей.
Одним словом, «можем повторить!»
К тому же настоящих участников и ветеранов той войны практически не осталось: вместо них камеры неоднократно фиксируют на ветеранских демонстрациях один и тот же ряд подставных лиц, обряженных в военную форму и от года к году меняющих на ней свои офицерские и другие знаки отличия. Показательная новинка праздника – маленькие детишки в солдатской форме времен войны, охотно позирующие перед публикой!
Военно-патриотический угар по сей день не оставляет российскую действительность: для приватизировавшего в свою пользу Победу российского президента и его окружения, усиленно поддерживающих иллюзию своей причастности к ней, человеческая скорбь по миллионам погибших особой значимости не представляет, ибо, как выражаются представители РПЦ, она «не духоподъемна». Несменяемый кремлевский босс, знающий войну только по фильмам брежневской эпохи, так же, как и «дорогой Леонид Ильич», превратил День Победы в личный пиар. Однако в отличие от Брежнева он уже не довольствуется поддержанием мира. Он жаждет реванша за проигрыш в холодной войне, заражает общество идеей побед любой ценой над врагами, которых сам же и придумывает. Он посягает на территориальную целостность некогда дружественной Украины, устраивает провокации против неугодных правительств и организует атаки в киберпространстве. Он грозит всему Западу и с легкостью идет на нарушение международных договоров ради собственного рейтинга.
Сегодняшнее победобесие, захлестнувшее страну с момента захвата Крыма и активно стимулируемое Кремлем, не только уводит людей от реальности, будит в них милитаристские инстинкты и агрессию, но и продолжает цепко держать под контролем многие мифы, легенды, а также намеренно скрываемые факты и статистику войны с гитлеровской Германией 1941 – 1945 годов.
Один из них – беспроигрышный антисемитский посыл, намеренно вброшенный в народную массу еще сталинской властью и в почти неизменном виде дошедший до дня сегодняшнего, – о том, что, если евреи и воевали, то, дескать, в основном, на «ташкентском фронте». В литературе не раз встречалось утверждение о том, что на одной из встреч, беседуя с главой польского правительства в изгнании В.Сикорским, Сталин якобы сказал: «Евреи – неполноценные солдаты». И добавил: «Да, евреи – плохие солдаты». Факты и статистика, однако, достоверно свидетельствовали об обратном. Для военного ведомства с тех самых времен и по сегодняшний день это противоречие всегда было, образно выражаясь, «костью в горле».
Еще в 90-х годах при изучении военной офицерской статистики обнаружился удивительный феномен – отсутствие евреев в статистических перечнях нерусских офицерских кадров военных лет. И это, разумеется, не стало случайностью. Такого рода «белое пятно» говорило о многом. Дело в том, однако, что прежде подобная статистика реально существовала и много лет она воспроизводилась без каких-либо изменений.
В марте 1997 г. офицеры-ветераны Петербургской организации евреев-инвалидов войны отправили письмо в Институт военной истории, где писали: «Мы полагаем, что „белое пятно“ в списках офицеров не должно оставаться в военной историографии навечно. Просим Вас дать указание произвести по имеющимся архивным материалам подсчет количества офицеров-евреев, отсутствующих в упомянутых перечнях». Спустя некоторое время был получен официальный ответ, и был он отрицательным: «В указанных вами работах действительно отсутствуют данные о количестве офицеров-евреев. В случае заказа Министерством обороны Институту военно-исторических работ, затрагивающих вопросы национального состава, мы учтем Ваше пожелание. Проведение же внеплановых исследований не представляется возможным». В марте 2001 года ветераны повторно обратились в Министерство обороны, в котором указали на то, что в последние годы историография Великой Отечественной войны подвергается критическому пересмотру и настало время признать, что в советской военно-исторической литературе намеренно замалчивался и преуменьшался вклад еврейского народа в победу над германским фашизмом. Указывалось также, что «в статистические перечни военнослужащих по национальностям данные о солдатах и офицерах-евреях часто не включались, во многих случаях умышленно скрывалась еврейская национальность героев войны, имели место факты прямой фальсификации».
Далее в письме, ссылаясь на 3-й том шеститомника «Истории Великой Отечественной войны», ветераны приводили количественный национальный состав нерусских офицерских кадров, из которого полностью были изъяты офицеры-евреи. В этой связи они писали: «Надо полагать, офицеров-евреев не включили не потому, что их было слишком мало, а, наоборот, потому, что их было „слишком много“. Настало время исправить эту несправедливость. Просим Вас дать указание произвести, на основе имеющихся архивных материалов, дополнительный подсчет офицеров-евреев».
Содержание ответного письма Министерства обороны было предсказуемым: «Относительно Вашей просьбы о подсчетах офицеров-евреев сообщаем, что Минобороны России не располагает возможностями выполнить данную просьбу. В аналогичных ситуациях мы рекомендуем привлекать внебюджетные средства».
Однако, даже при наличии изысканных «внебюджетных средств» проблема осталась неразрешимой до сего дня. Она оказалась тупиковой, поскольку Институт военной истории намеренно отказался заключить договор о внеплановой работе по теме еврейских офицеров «из-за ограниченного количества научных сотрудников» (http://newrezume.org/news/2014-11-27-781 ).
В данном конкретном случае отчетливо выраженная антисемитская установка военного ведомства продемонстрировала свою живучесть до дня сегодняшнего, продолжая при этом действовать столь же эффективно, как и в былые советские времена.
Следует отметить, что многие антисемитские мифы и установки тогдашнего военного и раннего послевоенного времени рождались отнюдь не в народной среде, а «спускались сверху». Продемонстрированная сталинской властью показательная казнь членов Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) 12 августа 1952 года пресекла всякую возможность на освещение многих страниц и эпизодов героизма советских воинов-евреев в ходе войны с нацистской Германией.
Жестокие расправы и убийства начались, однако, задолго до этой роковой даты. В январе 1948 года по личному приказу Сталина был убит руководитель ЕАК выдающийся актер Соломон Михоэлс, а два года спустя, 23 ноября 1950 года в подвалах Лубянки была расстреляна известная еврейская журналистка Мирра Железнова (настоящее имя Мариам Соломоновна Айзенштадт). За что же была расстреляна, казалось бы, рядовая журналистка, за какую «измену Родине»?
Дело в том, что Мирра Железнова, будучи журналисткой еврейской газеты «Эйникайт» («Единство»), издававшейся на идише, одновременно работала в аппарате ЕАК, при этом готовила статьи и корреспонденции об участии евреев в Великой Отечественной войне. Ее, тогда уже известную журналистку и обозревателя газеты, привел туда летом 1942 года Илья Эренбург. Лучшие публикации «Эйникайт», которая была рупором ЕАК, часто передавались по каналам Совинформбюро на страны антигитлеровской коалиции.
Как Илья Эренбург и Василий Гроссман, журналистка была одной из первых, кто собирал материалы о Холокосте, часть из которых была опубликована в «Черной книге», готовила она и свою книгу документальной прозы о мужестве и отваге воинов-евреев. Именно Мирра Железнова была первой, кто опубликовал в газете «Эйникайт» в середине 1945 года полный на тот момент список евреев-Героев Советского Союза. Их оказалось ровно 135! Списки перепечатала европейская и американская пресса. Для полумиллиона советских солдат и офицеров-евреев, сражавшихся с гитлеровцами на фронтах войны, это был невероятно высокий процент! Эта цифра одновременно в корне меняла весь межнациональный расклад, связанный не только с проблемой проявления героизма в ходе войны, но и вклада каждой отдельной национальности в Победу над врагом. Все данные по списочному составу евреев-Героев Советского Союза, были получены Миррой Железновой официально, в 7-м наградном отделе ГлавПура на основании документов, оформленных и завизированных в отделе кадров по запросу, подписанному Соломоном Михоэлсом, и разрешению начальника Главного Политуправления Красной Армии генерал-полковника А. Щербакова. Именно ему, начальнику Совинформбюро, начиная с 1942 года, подчинялась вся пропагандистская машина СССР. Кстати, именно А. Щербаков разослал в военное время по фронтам негласную директиву: «Награждать представителей всех национальностей, но евреев – ограниченно». Было бы, в этой связи, нелепо утверждать, что на нее не отреагировало все крупное военное руководство фронтами. Тот же маршал Жуков (это зафиксировано документально), когда ему принесли список отличившихся в боях за Берлин, представленных к званию Героя Советского Союза, вычеркнул всех евреев со словами: «По евреям план уже выполнили».
Здесь же, судя по цифре, получалось, что вслед за русским народом-победителем шел маленький, на треть истребленный, но несломленный народ. Этого, т.е. оглашения на весь мир цифры евреев-Героев Советского Союза, сталинская власть и ее юдофобское окружение не могли ни принять, ни простить отважной женщине. Затаившись, сталинские убийцы выжидали целых пять лет, пока в апреле 1950 года Мирра Железнова не была арестована и брошена в тюрьму на Лубянке. Формальной причиной для ареста было, якобы, подозрение в шпионаже в пользу США. А поводом стала её встреча и беседы с приехавшим из Америки в 1946 году еврейским публицистом и общественным деятелем Бенционом Гольдбергом. Во время войны он сопровождал С.Михоэлса в поездке по США и оказывал помощь в сборе денежных средств для Красной Армии.
По сути, однако, главным обвинением стала публикация на весь мир цифры 135, что и было предъявлено журналистке на единственном допросе 20 мая 1950 года. По воспоминаниям ее дочери, литературного критика Надежды Железновой-Бергельсон, написавшей книгу «Мою маму убили в середине ХХ века» (Academia, М.,2009), она лично видела протокол того допроса, в котором содержалась всего лишь одна страница и приговор за якобы шпионаж «к высшей мере». Фактически, это стало убийством без суда и следствия, учиненным сталинской властью. Пытавшийся всеми силами спасти жену муж журналистки Леопольд Айзенштадт (Железнов), военный корреспондент, ответственный сотрудник «Правды», был уволен со всех постов «за потерю бдительности», тем не менее сумел добиться летом 1950 года проведения экспертизы и доказать, что все списки евреев-Героев Советского Союза были получены Миррой Железновой официально. Но это, однако, ей не помогло.
Позднее, российский историк Геннадий Костырченко в своем исследовании «В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в последнее сталинское десятилетие» (М. «Международные отношения», 1994), писал, что полковник из наградного отдела, оказавший Мирре Железновой содействие в публикации списка, получил двадцать пять лет лагерей, как выдавший ей «государственную тайну».
Реабилитировали Мирру Железнову (Айзенштадт) лишь после смерти Сталина, 28 декабря 1955 года.
Сегодня из публикаций в еврейских и других изданиях, подробно рассказавших о подвиге журналистки, ее имя знакомо многим, не только в России, но и в Израиле и США. Оно высечено на памятнике жертвам сталинских репрессий в Иерусалиме. Данными, за которые Мирра Железнова расплатилась собственной жизнью, в настоящее время открыто пользуются многие военные историки.
Напоминая читателю об этом, хотелось бы одновременно заострить внимание на том факте, что в противоположность начавшемуся в 90-е годы процессу открытия и рассекречивания значительного массива архивных фондов и документов, в том числе, связанных с военными событиями 1941-1945 годов, с середины 2000-х начался обратный процесс. Произошел откат в сторону их повторного засекречивания, в полном соответствии с путинской политикой «закручивания гаек», в результате которой и по сей день свободный доступ к сведениям личного характера в архивах Министерства обороны РФ остается закрытым для исследователей. Речь, в том числе, и о наградных материалах. Так что окончательно подводить черту под поиском новых имен героев той войны еще рано. В случае позитивного изменения нынешней архивной политики исследователей вполне могут ожидать новые открытия.