Гордон и Гиркин
В публикуемой выше статье Андрей Илларионов подвел итог вопросам, которые он задал читателям в своем предыдущем материале. Суть этих вопросов можно сформулировать так: чем отличается украинский журналист Дмитрий Гордон, взявший интервью у военных преступников Гиркина и Поклонской, за что его подвергла шельмованию вся «прогрессивная общественность», от британских, американских – любых – журналистов, берущих интервью у еще бóльших врагов человечества, таких как Асад, Путин, бен Ладен, и не подвергающихся за эти интервью обструкции. «Почему у террористов, виновных в гибели сотен тысяч и миллионов людей, можно брать интервью, а у террористов, виновных в гибели десятков и сотен людей, нельзя?» «Где кампании осуждения журналистов, задающих вопросы Путину, от действий и бездействия которого погибло людей в тысячи раз больше, чем от действий Гиркина?»
В предыдущем материале Андрей Илларионов привел конкретные примеры таких двойных стандартов, двойной морали:
Почему украинский (российский) журналист хуже, недостойнее, бесправнее британского или американского журналиста?
Стив Розенберг из Би-Би-Си и Марк
Бенеттс из «Таймс» беспрепятственно берут интервью у
Гиркина, и никто не называет их ни предателями, ни изменниками, ни консервами
КГБ/ФСБ. Independent, Time,
ABC, CNN регулярно
брали интервью у Усамы бен Ладена, и ни у одного
разумного человека во всем мире не возникло сомнений, в чем заключалась позиция
журналистов.
В чем разница между британцами и американцами, с одной стороны, и украинцами и
русскими, с другой?
«Ни одного содержательного ответа на эти вопросы не поступило», – резюмировал Андрей Николаевич.
Ну почему же не поступило, я сам видел такие содержательные ответы. Допустим, что они прошли мимо внимания Илларионова. Непонятно другое: каким непостижимым образом Андрей Николаевич сам не увидел очевидной разницы между американскими и британскими журналистами, берущими интервью у Гиркина – и журналистом украинским.
Гиркин не нападал на США или Англию, не бесчинствовал на их территории, не убивал граждан этих стран; Россия, гражданином которой он является, не ведет против них подлую гибридную войну. На Украину Гиркин напал, бесчинствовал, убивал ее граждан, именно он со своей бандой захватил вначале Славянск, потом – Донецк; стоящая за ним Россия уже шесть лет ведет против Украины подлую гибридную войну, вполне реально, а не гибридно убив на ней не менее 15 тысяч ее граждан. Война продолжается и сегодня, украинские граждане продолжают гибнуть и сегодня. Так что, если есть критерий, по которому именно украинскому журналисту следовало бы воздержаться от интервью с Гиркиным и Поклонской, – то прежде всего именно поэтому.
И даже если взять пример с бен Ладеном – то да, он устроил в США «11 сентября», но интервью американские и другие журналисты брали у него или до нападения на Штаты, или уже после, когда он находился в глубоком подполье, скрываясь от цивилизованного мира, а не в момент террористических атак и продолжающихся убийств американцев.
Возьмем крайний пример. Можно ли было, допустим, британскому или американскому журналисту во время Второй мировой войны брать интервью у Гитлера?
Виктор Шендерович опередил меня с этим вопросом, ответив на него не только утвердительно, но и определив такое гипотетическое интервью как большую журналистскую удачу, которой «остается только завидовать».
Огрубим ситуацию до предельно возможной. До запредельной.
А если британский или американский журналист к тому же еще еврей по национальности – все равно не было бы, на фоне разворачивающегося Холокоста, никаких не правовых даже, а прежде всего моральных и этических табу на подобное интервью? И журналисту-еврею следовало бы этим интервью гордиться и считать его журналистской удачей?
Не уверен, что Андрей Илларионов или Виктор Шендерович, отстаивающие как само собой разумеющееся право журналиста брать интервью у кого угодно, хоть у черта, в данном случае подтвердят универсальность этой формулы.
Возвращаясь к Гиркину с Поклонской. Честно говоря, у меня нет однозначного ответа, правильно ли поступил украинский журналист, взяв интервью у людей, совершивших военные преступления против Украины и ее граждан, а в случае с Поклонской – еще и предательницы своей страны. Если информация, которая была в этих интервью обнародована, облегчит работу будущему «Нюрнбергскому» трибуналу над путинским фашизмом – наверное, это тот аргумент, который склонит чашу весов в пользу того, что Гордон поступил правильно. Но я очень хорошо понимаю возмущение украинцев этими интервью с врагами, особенно тех, у кого погибли близкие.
А в общем, спорить о том, можно ли в принципе брать интервью у очень плохих людей, убийц и насильников, а тем более, у убийц, облеченных государственной властью – довольно бессмысленное занятие. Каждый сам определяет это для себя, в зависимости от своего воспитания, своих принципов, что для него важнее: профессиональные рефлексы – или морально-этические нормы.
Кто-то, например, не видит ничего предосудительного в том, чтобы работать советником президента в то время, когда тот устроил геноцид в Чечне. Согласитесь, было бы странным, если бы он осуждал других всего лишь за интервью с убийцей, к тому же, как верно замечает Андрей Николаевич, убивавшим в гораздо меньших масштабах, нежели Путин.
И еще. В предыдущем материале Илларионов спрашивает:
Может ли журналист (или любой иной
человек) брать интервью у врага? Врага твоей страны, твоего народа, твоей
политической силы?
И сам отвечает:
Безусловно.
Журналисты регулярно берут интервью у
Путина, Си, Мугабе, Асада, Мадуро...
Они являются врагами гораздо большей
части человечества, чем Гиркин и Поклонская.
Где хваленая принципиальность противников брать интервью у врагов рода людского? Ничего не слышал о кампаниях осуждения тех журналистов, кто бежит на пресс-конференции этих монстров, задает им вопросы, берет у них интервью.
Во-первых. Обратите внимание, в вопросе: может ли журналист брать интервью у врага, врага его страны, а в ответе «враг страны» изящно превращается во «врага большей части человечества», «рода людского». Если бы не эта рокировочка, то в ответе автоматически обнаружилось бы, что примеров, когда бы журналист брал интервью не у «взагали» врага рода людского, а конкретно у врага его родины, в данное время ведущего против нее войну, убивающего его сограждан, отыскать довольно трудно.
Во-вторых. А почему Андрей Николаевич уверен, что сказанное им о журналистах, наперегонки бегущих на пресс-конференции монстров, касается ВСЕХ журналистов? Из чего, собственно, следует, что ВСЕ журналисты берут интервью у этих монстров, что журналистов, считающих это недопустимым, журналистов, не бегущих на их пресс-конференции, не существует?
Что касается тех журналистов, которые участвуют в пресс-конференциях Путина, то я не то что их осуждаю – «осуждаю» в данном случае не совсем точное слово – я не одобряю их участие в этом. И не вижу никакого смысла. Ну вот скажите, какую такую полезную информацию можно вынести с пресс-конференций Путина, когда он только врет, юродствует и несет пургу?
По хорошему, Путину надо было бы объявить бойкот, чтоб он выступал в пустом зале, и говорил там хоть до скончания века.
Лично я никогда не смог бы участвовать в пресс-конференции Путина или тем более брать у него интервью. И не только потому, что мне с ним все ясно – для меня он государственный террорист №1 нашего времени, главная угроза самому существованию человечества. И не потому, что слышать его бесконечное вранье и демагогию не имеет никакого смысла. Но и по тем самым моральным и этическим, если хотите – гигиеническим – табу на любое общение с этим кремлевским чикатилой, вызывающим ужас и отвращение. На физиологическом уровне. Как Адольф Гитлер.
Наверное, я в этом смысле непрофессиональный журналист. Чувство непреодолимого отвращения к этому персонажу для меня здесь определяющее.
И проводить с ним нужно не пресс-конференции или интервью – а допрос по всей форме. И место ему (в компании с Гиркиным и Поклонской) – на скамье международного трибунала.
А вот когда вся эта милая компания террористов и убийц будет распределена по тюремным камерам после оглашения им приговора – тогда, на здоровье, можете брать у них интервью.
Вадим Зайдман