Евреи и «Советский проект», том 2 «Русские, евреи, русские евреи»

Часть 2. Один день, который потряс мир

ЧАСТЬ 2. ОДИН ДЕНЬ, КОТОРЫЙ ПОТРЯС МИР

Александр II, по большому счету, был единственным в ХIХ веке царем-реформатором. При всей непоследовательности, незавершенности его реформ, они стронули страну из ее вековой отсталости. Но в России реформаторов одинаково ненавидели как консервативные круги общества, не хотевшие никаких перемен, так и революционеры, для которых реформы были слишком медленным путем перемен. Александра II убили революционеры. В начале ХХ века на премьер-министра-реформатора Витте покушались «черносотенцы». В 1911 году был убит другой реформатор – Столыпин. Чьей «рукой» –  революционеров или консерваторов – был его убийца еврей Богров, так и осталось невыясненным. Против обыкновения, ни одна революционная партия не взяла на себя ответственность за этот акт.

Английский историк Джонсон однажды написал [17, стр. 417]: «1881 год можно считать важнейшим в истории евреев после 1648 года, пожалуй даже после изгнания евреев из Испании в 1492 году. Последствия его были настолько широкими и фундаментальными, что этот год заслуживает того, чтобы считаться ключевым в мировой истории». Чем же столь знаменит этот год, что удостоился такого титула? Историк имел в виду именно убийство царя, которое произошло 1 марта 1881. При всей значимости этого события для России, не преувеличил ли историк его роль в мировой истории?

Что Октябрьский переворот 1917 года, которому в СССР позднее был присвоен титул Великой Октябрьской социалистической революции, потряс мир, спорить не приходится. Но при внимательном изучении истории предшествующих десятилетий можно увидеть, что к этому перевороту привела цепочка событий, которая берет свое начало в безрассудном убийстве 1 марта 1881 года. Поэтому не будет большим преувеличением сказать, что этот день потряс мир. Воздействие его на мировую историю сказалось не сразу, было как бы «дистанционным», в силу чего оказывается завуалированным.

Убийство Александра II не было изолированным актом, революционеры-народовольцы устроили настоящую охоту на царя, пока 1 марта не добились своего. Можно только удивляться беспечности его самого и непрофессионализму тех, кто должен был его охранять. Заступивший на престол Александр III, вполне естественно, укрепил, как мы бы теперь сказали, спецслужбы и усилил преследования революционеров. Мысль о том, что ситуацию можно разрядить дальнейшими реформами, отвергалась начисто: сын считал, что отец и погиб из-за этих клятых реформ. Только твердой рукой можно восстановить порядок в стране! Отчасти ему это удалось, но ценой было дальнейшее окостенение страны. Долго это продолжаться не могло, и когда на трон воссел его слабый наследник, наглухо завинченная крышка котла обернулась серией взрывов, самый мощный из которых в 1917 году и потряс мир.

Но Джонсон начал с того, что «1881 год можно считать важнейшим в истории евреев после 1648 года, пожалуй, даже после изгнания евреев из Испании в 1492 году». При чем тут евреи и что это за даты, с которыми он сравнивает злополучный 1881 год? Каждая из двух дат – это годы массового изгнания или бегства евреев из тех стран, где они жили. 1492 год – это дата, как он указывает, полного изгнания евреев из Испании. Часть из них бежала в Турцию и страны Северной Африки, часть – в европейские страны: Францию, Италию, Германию. Оттуда их тоже изгоняли или вынуждали бежать, и в итоге к ХV1 веку большая часть европейского еврейства оказалась сконцентрированной в Польше. Здесь они добрых полтора века жили достаточно спокойно, пока в 1648 году чигиринский сотник Богдан Хмельницкий не поднял восстание против поляков.

Украинские казаки и крестьяне под его водительством уничтожали польских панов и шляхту, польские гарнизоны в городах, но самый сильный удар пришелся по евреям. Паны высасывали из украинского крестьянства все соки, но делалось это руками еврейских арендаторов и управляющих. К тому же панов не просто было достать, а беззащитные евреи всегда были под руками. А то, что далеко не все евреи были панскими арендаторами, – кого такие «мелочи», если речь идет о евреях, когда-либо интересовали… За десятилетие 1648-1658 годов в результате Хмельнитчины и последовавшей за ней русско-польской войны (тут уже в истреблении евреев, помимо местного населения, посильное участие приняли русские воины) было уничтожено порядка 500 тысяч евреев, треть полуторамиллионного польско-украинского еврейства.

Следствием этого стало бегство части еврейства в обратном предыдущему переселению направлении – в страны Западной Европы. Важнейшим моментом этого процесса Джонсон считает то, что вскоре после 1648 года евреи добились права возвращения в Англию, откуда они были изгнаны еще в 1299 году. Здесь в середине ХV11 века начинались уже более либеральные времена, и через короткое время Англия стала первой европейской страной (после Древнего Рима), где евреи получили гражданское равноправие. Через два с половиной века Англия опять же стала первой страной, официально признавшей право евреев на создание своего национального очага (декларация 1918 года лорда Бальфура, тогдашнего министра иностранных дел Великобритании).

Таким образом, ключевыми, судьбоносными для еврейской истории моментами историк считает, и не без оснований, события, которые, в конечном итоге, привели к созданию, точнее – воссозданию, еврейского государства на Святой земле, а именно – вынужденные марш-броски еврейского населения из одного конца Европейского континента в другой. Третьим из таких событий, после 1492 и 1648 годов, он назвал 1881 год, который знаменовал начало нового этапа массового переселения евреев, уже не в пределах даже Европы, а всего мира. Вызвано это было погромами и репрессиями, которые без всякой вины обрушились на евреев после цареубийства.

Но большая часть российских евреев все же осталась жить в пределах империи. И если раньше евреи терпеливо переносили притеснения и преследования, то теперь, с появлением среди них прослойки по-европейски образованных людей, часть из них ответила на насилие насилием, включившись в революционную борьбу. И параллельно спирали взаимного насилия русских революционеров и правительства стала виться, часто сливаясь с первой до неразличения, спираль взаимной ненависти евреев и того же правительства.

И бегство части евреев из России, и судьба и борьба оставшихся оказали большое влияние на историю мирового еврейства, России, а, значит, и мира. Но толчок всем этим событиям был дан в 1881 году. «Как это было», мы и рассмотрим в данной части.

Глава 8.

Ну, очень удобный объект…

Жили-были евреи – для погромов, оклеветаний

и прочей государственной надобности

Максим Горький

Знаю, откуда миф о богатстве евреев. Евреи платят за все

Станислав Ежи Лец

Джонсон считает [17, стр. 416], что «первый современный погром в России произошел в 1871 году в Одессе». А Буровский уточняет, имея в виду тоже Одессу [4, т. 2, стр. 91]: «Тут погромы уже были в 1821, 1858, 1871 годах». Оба автора сходятся в том, что эти погромы устраивали, в основном, греческие торговцы, недовольные конкуренцией евреев. Естественно, славянский элемент тоже не оставался в стороне. Джонсон пишет: «В своем антисемитизме были особенно усердны славянские националисты».

Далее передаем слово русскому почвеннику В. Кожинову [2, т.1, стр. 92]: «Действительная история погромов в Российской империи берет свое начало в 1881 году. 15-17 апреля состоялся первый погром в Елисаветграде (ныне Кировоград), и целая волна более или менее значительных инцидентов продолжалась затем до 1884 года; она затронула более 150 (!) городов, местечек, селений... Именно тогда русское слово “погром” постепенно становится обозначением прежде всего и главным образом противоеврейской акции». Замечу: восклицательный знак в середине фразы принадлежит Кожинову.

Но почему вдруг возникла столь впечатлившая его волна погромов? Да вот, исчерпывающее объяснение (там же, стр. 93-94): «Сам тот факт, что первые погромы в Российской империи произошли только более, чем через сто лет после возвращения отторгнутых некогда Польшей и затем заселенных, в частности и евреями, земель, ясно свидетельствует: острый конфликт между евреями и основным населением этих земель возник лишь с определенного исторического момента. Он возник спустя два десятилетия после Крестьянской реформы, когда основное население было – на пути „прогресса“ – вовлечено в торгово-финансовые отношения… В 1880-х годах в России повторилось то, что происходило в странах Западной Европы (гораздо раньше вступивших на путь „прогресса“) накануне эпохи Возрождения и непосредственно в эту эпоху».

Это ж надо было: отметить, что погромы начались через 20 лет после Крестьянской реформы и «не заметить», что это произошло ровно через полтора месяца после убийства Александра II. А чем объясняется этот «провал памяти» «почвенного» автора? Вы обратили внимание, что в небольшом тексте дважды повторяется слово «прогресс», взятое в кавычки? Мне придется хотя бы кратко повторить то, о чем более подробно говорилось в первом томе. Дело в том, что прогресс, развитие для русских консерваторов, «черносотенцев» были понятиями глубоко отрицательными, ибо любое развитие, по их представлениям, приближало конец милого их сердцу традиционного, патриархального общества, всего того, что вмещала формула «самодержавие, православие, народность». Этих же взглядов придерживаются и их наследники – русские почвенники. Как было Кожинову упустить такую возможность – лишний раз пнуть ненавистный «прогресс» – вот, дескать, он и привел к еврейским погромам.

Но и это еще не все. Он усиленно пропагандирует ту точку зрения, что экономический прогресс в Европе и, особенно, переход от традиционного к современному (капиталистическому, либеральному) обществу, были неразрывно связаны с евреями. Тут он, в принципе, недалек от истины. Но, раз погромы 1880-х годов были вызваны «прогрессом», а «прогресс» двигали евреи, то они как бы… сами себя высекли. Прямо он этого вывода не делает, но понимающий поймет…

В каком обществе нет противоречий: классовых, межнациональных, межконфессиональных? Но разве это причина для погромов? Спору нет, противоречия между евреями и окружающим населением имели место, но они были всегда. Можно даже сказать, что они были главной причиной страшной резни во времена Хмельнитчины, затем – гайдаматчины. Но именно потому, что эта причина никогда не исчезала, а погромы возникали в определенные периоды, логично предположить, что каждый раз их «спускали» какие-то конкретные обстоятельства… или силы. Ну, хорошо, волна погромов начала 1880-х годов произошла ровно через 20 лет после освобождения крестьян, которые за два десятилетия созрели для такой своеобразной формы протеста против эксплуатации со стороны евреев. Как говорилось выше, к 1884 году погромы прекратились. А в 1903 году вспыхнул страшный кишиневский погром (см. ниже). Кожинов объясняет его теми же экономическими противоречиями между евреями и окружающим населением. Но где эти противоречия «ночевали» с 1884 по 1903 год? Ясно же, что, как и в 1881 году, кто-то их «разбудил».

Надо сказать, ни один известный мне автор, касающийся данной темы, включая близкого Кожинову Игоря Шафаревича, не сомневается в том, что погромы 1880-х годов были связаны с убийством императора. Но почему, разве его убили евреи? Известный писатель Марк Алданов в связи с этим писал [29, стр. 51]: «Даже русская полиция тогда не рассматривала евреев как специфически революционный элемент». Да оно и понятно: пусть Александр II не отменил черты оседлости, как евреи надеялись, все же он дал им многие права, которых они в России никогда не имели. Вот и Буровский сообщает [4, т. 2, стр. 90]: «В убийстве Александра II была замешана только одна еврейка, Геся Гельфман, и то далеко не на первых ролях». Все остальные народовольцы, причастные к покушению, были русскими!

Что там Алданов или Буровский, если «сам» Шафаревич признает [30, глава 8]: «Если начинать историю революции с Бакунина, Герцена и Чернышевского, то в их окружении не было никаких евреев, а Бакунин вообще относился к евреям с антипатией. Когда возникли первые революционные прокламации (“К молодой России” и др.), в период “хождения в народ” и когда после его неудачи произошел поворот к террору, евреи в революционном движении были редким исключением. В самом конце 70-х годов в руководстве «Народной воли» было несколько евреев (Гольденберг, Дейч, Зунделевич, Геся Гельфман), что после убийства Александра II привело ко взрывам народного возмущения, направленного против евреев. Но как слабо было влияние евреев в руководстве организации, показывает то, что листок „Народной воли“ ОДОБРИЛ эти беспорядки, объяснив их возмущением народа против евреев-эксплуататоров».

К листкам народовольцев мы еще вернемся. Но они только «одобрили беспорядки». А кто же или что их спровоцировало, почему народные массы решили, что в убийстве царя виновны евреи? Буровский глухо говорит о неких провокаторах, которые «распространяли слух: мол, евреи убили царя, и велено их всех перебить, но власти это скрывают». Мы располагаем более конкретным свидетельством Олега Будницкого [13, стр. 3]: «Вскоре после цареубийства 1 марта 1881 года известный русский историк и консервативный публицист Дмитрий Иловайский писал в «Петербургских новостях»: «Теперь, когда тело царя-мученика уже предано земле, теперь на нас, Русских, прежде всего лежит священный долг доискаться до источников той темной силы, которая отняла его у России… Каракозовы, Соловьевы и Рысаковы суть именно те грубые, бессмысленные орудия, которые уловлялись в сети с помощью социальной пропаганды, которые сами не знали, для какого дела, для каких целей они служили орудием».   

Будницкий продолжает: «Среди внутренних врагов России Иловайский на первое место поставил поляков. „Второй элемент, – писал автор выдержавших десятки изданий школьных учебников – явно выдающийся и даже бьющий в глаза, это революционеры из евреев. В последних процессах, убийствах, покушениях и университетских беспорядках они выступают едва ли не самым деятельным элементом“. Если убежденный юдофоб Иловайский, одним из первых отчетливо сформулировавший мысль об „инородческом“ характере русской революции, отводил евреям „всего лишь“ второе место среди губителей России, значит, они действительно еще не играли в освободительном движении выдающейся роли».

Эти два небольших абзаца – кладезь бесценной информации. Я-то думал, что Шафаревич с его теорией «малого народа», якобы играющего роль своего рода «закваски» в революции, увлекающего в нее простодушный и доверчивый «большой народ», равно как и Кожинов с его тезисом о «чужаках», играющих роль того самого «малого народа», – что они были первооткрывателями. Оказывается, это было «открыто» еще в позапрошлом веке, когда евреев в революционном движении было раз-два и обчелся, и были они в этом движении на десятых ролях. Совершенно очевидно, что движение это было зачато русскими, и несколько десятилетий в нем евреями и не пахло, что не евреи втянули русских в это бесовство, а как раз наоборот, и что именно русские бесы убили русского императора. Но, несмотря на все это, уже тогда «виноваты» во всем были евреи (ну, еще и поляки), а русские играли только роль «бессмысленного орудия». И это уже тогда «Русские», «Русский народ» стали писать с прописной буквы. Как одно сочетается с другим – Великий, «прописной» народ, но такой «бессмысленный», легко превращающийся в слепое орудие в чужих руках – этому искали «объяснения» уже последователи господина Иловайского.

Не один Иловайский выступил в связи с убийством царя с обвинениями в адрес евреев, старалась вся правая печать. Накал юдофобии был настолько силен, что опасно стало даже выступать в защиту евреев. Вот что писал об этом в 1883 году Николай Лесков [22, стр. 23]: «Тени на еврейском горизонте сгущаются: говорить о их деле с беспристрастием стало даже не только неудобно, но даже и не безопасно. Защиту евреев в „Московских Ведомостях“ г. Каткова представляют нечистою со стороны бескорыстия этого журналиста; о Стасюлевиче прямо напечатано, что у него „жиды взяли пай“, а третьему журналисту, Л. Полонскому, за слово в пользу евреев тоже печатно указано, будто он когда-то распространял польские прокламации. Кто поручится, что завтра человек, имеющий не злое мнение о евреях, не будет таким же образом заподозреваем в секретном изготовлении фальшивых денег или динамита? Раздражение этим долго тянущимся вопросом дошло до того, что людям, несогласным с жидотрепателями, остается выбирать только между необходимостью умолкнуть или же подвергаться таким инсинуациям, которыми само правительство может быть поставлено в необходимость не оставлять без последствий».

Помните, нас пытались убедить, что в Великороссии не было никакого антисемитизма? Но большая часть инсинуаций в адрес евреев, а также их защитников печаталась в Великороссии, главным образом – в Москве и Питере. Газеты в черте оседлости тиражировали эти измышления, а дальше они подхватывались (и дополнительно «украшались») всякими мелкими провокаторами. Каждому погрому предшествовали порочащие евреев слухи, распространявшиеся местной сволочью, но истоки их были в Великороссии. Лесков писал по этому поводу (стр. 22-23): «Указываемый нами возмутительный цинизм не оставался без отражения в народной массе: буйная чернь производила свои бесчинства над евреями в Ростове в те самые дни, когда коленопреклоненная Москва перед лицом представителей всех европейских держав молилась Всевидящему о благополучии всех людей, над коими помазан царствовать наш нынешний император!» Он имел в виду цинизм русской прессы.

Погромы того времени свелись, в основном, к уничтожению и разграблению еврейского имущества, человеческих жертв были единицы. Но уже тогда по-иному прошел погром в городе Балт Подольской губернии, имевший место 29-31 марта 1882 года. То, что в ходе его «были повреждены или разрушены 976 домов, 278 лавок, 31 винный погреб,.. осквернено 7 синагог и молелен и т. д.», было «обычным» делом. Но, кроме того, «было ранено 211 человек, из них 39 – тяжело, 12 человек убито или позже умерло от ран. Зафиксировано 20 случаев изнасилований. Христиан убито не было, ранено несколько, и легко. Изнасилованных христианок тоже не было» [4, т. 2, стр. 94].

Погром был остановлен только после того, как «в ночь на 31 марта появился губернатор Милорадович с войсками», который «предупредил, что если беспорядки продолжатся, он прикажет войскам применить оружие». Но: «Угаснув в Балте, погром переместился в уезд, где народ-богоносец громил еврейские колонии, уничтожал даже птицу и скот, пока не был усмирен войсками».

А как оценивает погром в Балте Солженицын? Ему очень понравилось сообщение в дореволюционной Еврейской энциклопедии о том [5, том 1, стр. 190-191], «что в Балте во время погрома убит один еврей, а ранено несколько». И очень он сердится на то, что «в серьезном нынешнем еврейском журнале, от современного автора мы узнаем, вопреки всем фактам и без привлечения новых документов» совсем другие данные. Судя по всему, имеются в виду приведенные выше данные, позаимствованные нами у Буровского. Тот, как это нередко у него бывает, источника их не указывает. Но эти же данные приводит Резник [21, стр. 86]. Он указывает и источник – специальное исследование А. Зельцера, опубликованное в 1996 году в Вестнике Еврейского университета в Москве и основанное на материалах еврейской прессы того времени, а также на подлинном документе – письме начальника Подольского жандармского управления в Департамент полиции. О масштабах и характере погрома в Балте говорит уже тот факт, что более 50 погромщиков были осуждены на разные сроки, трое к каторжным работам на 15 лет, двое приговорены к смертной казни.

Резник отмечает (стр. 89) «двойную бухгалтерию солженицынского повествования»: он очень любит ссылаться на еврейские источники, когда их сведения вписываются в его концепцию, но очень негодует, если сведения из тех же источников противоречат ей. Он еще и обвиняет оппонентов [5, том 1, стр. 192]: «Погромы – слишком дикая и страшная форма расправы, чтобы еще манипулировать цифрами жертв». То есть когда кто-то, как он считает, преувеличивает число жертв – это недостойная манипуляция, а когда он это число всячески преуменьшает – это ничего. А я опять назвал бы это пляской на костях.

А вот Солженицын характеризует отношение к погромам начала 1880-х годов тогдашнего русского общества и реакцию на это еврейских кругов (стр. 198-199): «Озирая всю тогдашнюю дискуссию, нынешний еврейский автор пишет: „либеральная и, говоря условно, прогрессивная печать выгораживала громил“. То же заключает и дореволюционная Еврейская энциклопедия… В еврейской публицистике и воспоминаниях этого периода высказывается обида: ведь печатные выступления против евреев, как с правой, так и с революционно-левой стороны, следовали непосредственно за погромами. А вскоре (из-за погромов тем более энергично) и правительство вновь усилит ограничительные меры против евреев. Эту обиду нужно отметить и понять».

Ну да, правительству, понимающему свою ответственнось за то, что не сумело предотвратить, не допустить погромов, в порядке извинения или, скажем, компенсации стоило бы ослабить «ограничительные меры против евреев», а оно их еще усилило. Но зато писатель земли русский евреям посочувствовал: «Эту обиду нужно отметить и понять». Однако следом у него идет фраза: «Но в позиции правительства следует разобраться объемно». Все его «объемное разбирательство» свелось, как обычно, к усилиям любой ценой снять ответственность за погромы с правительства. Любое сомнение, любая неясность в относящихся к погромам свидетельствах, документах трактуется им в пользу правительства.

Солженицын пишет (стр. 200), что созданная после погромов начала 1880-х годов «Высшая комиссия» задала губернским комиссиям такую программу разработки мер по предотвращению погромов, в которой «как бы заранее были уже и признаны – „вред от евреев, их дурные качества и свойства“». Результатом этой титанической работы и стало то, что правительство «усилило ограничительные меры против евреев». И что же, предотвратили эти меры еврейские погромы в дальнейшем? Ответом стала пасха 1903 года в Кишиневе (см. ниже).

Уже это должно бы открыть глаза правительству на то, что не там оно ищет причины погромов и, тем более, не теми мерами пытается их предотвратить (если действительно пытается). Ну, ладно – косное самодержавие конца ХIХ – начала ХХ века. Но и защитники этого самодержавия Солженицын, Кожинов и иже с ними точно так же видят главную причину погромов в «неразрешимых экономических противоречиях» между евреями и коренным населением. Противоречия эти состояли, цитирует Солженицын (стр. 199) доклад министра внутренних дел Н. П. Игнатьева Александру III, в «эксплоатации преимущественно беднейших классов окружающего населения» евреями.

Пусть так. Но разве не те же самые противоречия, даже более острые (земля!), существовали между помещиками и крестьянами? Солженицын признает (стр. 408), что в 1905-1907 годах были в России и «помещичьи» погромы: «В них та же темная неразумная толпа громила незащищенные жилища, имущество, поджигала и грабила, убивала людей (и детей), и даже скот…» Как реагировало на эти погромы правительство? Посылало карательные отряды против крестьян. А вот насчет «усиления ограничительных мер против помещиков» ничего не известно. Другое дело – евреи…

Солженицын приводит (стр. 195) мнение прокурора одесской судебной палаты, «что совершая еврейские погромы, народ был вполне убежден, в законности своих действий, твердо веруя в существование Царского указа, разрешающего и даже предписывающего истребление еврейского имущества». И далее цитирует еврейского автора Гессена, который считал, что тут действовало «укоренившееся в народе сознание, что еврей стоит вне закона, что власть не может выступить против народа, защищая еврея». Но Солженицын называет это представление «призрачным».

Но разве евреи действительно не были в России «вне закона»? Солженицын сам пишет (стр. 208), что уже к 1885 году набралось 626 статей законов специально о евреях. Ни один другой народ империи этой чести не удостаивался! Но это и означает, что евреи были в России вне закона – вне общего для всех закона. Точно то же было позднее в Германии: когда нацисты захотели поставить евреев вне закона, они стали издавать специально им посвященные законы. Не будь этого в России, погромщики не поверили бы так легко в «Царский указ» громить евреев.

Но возвратимся к теме погромов начала 1880-х годов. Сообщает Дубнов [8, стр. 569]: «Благодаря мерам правительства, погромы с половины 1882 года утихли, повторяясь потом только случайно в разных местах черты оседлости». Примерно о том же говорит Лакер [20, стр. 88-89] «Погромы продолжились в 1883 и 1884 годах в Ростове, Екатеринославе, Ялте и других городах… В 1884 году погромы прекратились…». Более того, Буровский сообщает [4, т. 2, стр. 95]: «После этих событий Российское правительство в 1891 году вносит в Уголовное уложение новую статью: „Об ответственности за открытое нападение одной части населения на другую“». Не слишком торопилось Российское правительство, но все равно хорошо: теперь погромов в России не будет!

Но, продолжает Лакер прерванную цитату, «после относительно спокойного периода приблизительно в двадцать лет поднялась новая, гораздо более крупная их волна». Толчком к погромам начала 1880-х годов послужило убийство царя, а «раскрутили» ситуацию консервативные круги общества и правая печать. В первые годы ХХ века трудно назвать конкретное событие, ставшее сигналом к началу погромов. Дело было, видимо, в общем неблагоприятном для правительства положении в стране, в предреволюционной ситуации. А «раскрутчики» были те же, благо, за истекшие 20 лет духовные наследники Иловайского заметно выросли численно. Да, впрочем, он и сам вполне мог продолжить свою «благородную» деятельность по натравливанию черни на евреев (он дожил до 1920 года). Лакер так и пишет (стр. 89): «Главными подстрекателями… были „черносотенцы“ и другие крайне правые движения, проповедовавшие смесь крайнего национализма и религиозного обскурантизма. Царское правительство справедливо обвиняли в том, что оно потворствовало погромам и поощряло их, надеясь отвлечь от себя недовольство народа».

Мнение это подтверждается свидетельством современника событий Я. Г. Фрумкина, который так описывает [31, стр. 62-63] обстановку накануне первого из погромов «новой волны», произошедшего 6-8 апреля 1903 года в Кишиневе: «Погром этот был попыткой министра внутренних дел Плеве бороться с участием евреев в революционном движении… Кишинев был для этого наиболее подходящим пунктом. Уже с 1897 года там издавалась местным акцизным чиновником Крушеваном крайне юдофобская газета „Бессарабец“. Газета эта получала субсидии от правительства и одним из авторов печатавшихся в ней юдофобских статей был вице-губернатор Устругов.

Весной 1903 года в местечке Дубоссары, лежавшем недалеко от Кишинева, был найден исколотый труп русского мальчика. Следствие выяснило, что мальчик убит родственниками с целью получения наследства, и убийцы признали, что они искололи труп „под жидов“. Но еще до этого „Бессарабец“ стал печатать зажигательные статьи с призывами „перерезать всех жидов“. Перед пасхой 1903 года стали распространяться слухи об убийстве евреем своей христианской служанки, в действительности совершившей самоубийство и скончавшейся, несмотря на все усилия хозяина ее спасти». Откуда-то знали православные люди о «жидовском обычае» добывания крови христианских мальчиков!

Но продолжим цитирование: «6 апреля 1903 года, в первый день христианской Пасхи начался еврейский погром. Жертвами его были 45 убитых, 86 тяжело раненых. 1500 домов и магазинов были разрушены и разграблены. Пострадала, главным образом, еврейская беднота. Власти не принимали никаких мер к прекращению погрома. Губернатор фон Раабен сказал явившейся к нему еврейской делегации, что ждет телеграммы из Петербурга. В конце концов он такую телеграмму получил, и погром на третий день был без всяких трудностей приостановлен». Неужто губернатор не знал о замечательном законе 1891 года «Об ответственности за открытое нападение одной части населения на другую»? Но когда это в России жили по законам?!

Кишиневский погром стал своего рода вехой в истории российского еврейства, мы к нему будем еще не раз возвращаться с разных сторон, поэтому есть смысл более внимательно проследить за его хронологией. Мне придется дать довольно обширную выдержку из труда Буровского [4, т. 2, стр. 95-97] с хроникой тех же событий: «6 апреля все началось почти как в Балте: мальчишки кидали камни в окна еврейских домов. Пристав с околоточным пытались их задержать, но их самих „осыпали каменьями“. Появились и взрослые, и „неприятие полицией решительных мер“ привело к разгрому двух еврейских лавок и „нескольких рундуков“. Полиция арестовала до 60 человек… Аресты не остановили погромщиков» (здесь и далее в этом описании подчеркнутые места – из обвинительного акта по делу о Кишиневском погроме).

«С утра 7 апреля и евреи, и христиане стали вести себя неспокойно. Группы их вступали в столкновения. Кроме холодного оружия и палок, у евреев были еще ружья, „из которых по временам стреляли“, и бутылочки с серной кислотой, из которых они порой плескали в прохожих. Отмечу два обстоятельства:

1. Евреи были вооружены явно лучше. Но нет никаких данных, что стрельба нанесла хоть какой-то ущерб христианам.

2. Кислота из бутылочек предназначалась не только погромщикам, а всем вообще прохожим-гоям. Что уже не „нахальство“, а прямое преступление, никак не оправданное самозащитой.

Христиане же подогревались не только напитками, но и рассказами потерпевших о том, как евреи обижают прохожих: стреляют в них, обливают кислотой. Ходили и слухи: о ритуальном

убийстве мальчика в Дубоссарах, о христианке-служанке, убитой евреем (хотя следствие показало, что она покончила с собой). Статья об обескровленном трупе мальчика, кстати, появилась в газете „Бессарабец“, но сообщенные в статье сведения, конечно, не подтвердились.

Прошел новый слух: правительство разрешило бить евреев. Потому что они враги престола и отечества. Ах, так?! К середине дня начался собственно погром: группы христиан начали вторгаться в разные части города, уничтожая имущество евреев. Полиция принимала меры, но было ее мало. Руководство отсутствовало. И каждый полицейский действовал фактически по своему усмотрению. В войсках по случаю пасхи многие офицеры были в отпусках, управлялась армия плохо, нечетко. Если войска вызывались, они, как правило, не заставали погромщиков, не успевали за событиями.

И вот тут „часть евреев, вооружась револьверами, прибегла к самозащите и начала стрелять в громил… из-за угла, из-за заборов, с балкона… бесцельно и неумело, так что выстрелы эти, не принеся евреям ни малейшей помощи, вызвали у громил дикий разгул страстей“…

Озверевшая толпа перешла от разгрома имущества евреев к насилию над самими евреями. Евреи продолжали стрелять, и „особенно роковым для евреев“  стал „выстрел, коим был убит русский мальчик Остапов“. С 1-2 часов дня „насилия над евреями принимали все более тяжелый характер“, а с 5 часов произошел „целый ряд убийств“. Примерно в половине четвертого обезумевший губернатор передал командование начальнику гарнизона генералу Бекману. Тот разделил город на участки и стал передвигать части от одного квадрата в другой, тогда как раньше они были „бессистемно разбросаны по городу“. „С этого же времени войска стали производить массовые аресты бесчинствующих“. К утру погром стих.     

Выглядел город как после хорошей бомбежки или долгих уличных боев: чуть меньше третьей части домов, 1350, оказалось повреждено, 500 еврейских лавок было разгромлено. Арестовано 816 человек, из которых привлекли к ответственности 664 человека. – это кроме дел об убийствах. „Всех трупов…обнаружено 42, из которых 38 евреев». Зафиксировано «раненых всего 456, из коих 62 христианина…8 с огнестрельными ранениями“. Из раненых – 68 полицейских, 7 „воинских чинов“ (цифры вступают в противоречие с приведенными выше… Или горожан считали отдельно, а военных отдельно?). Один из солдат „получил ожог лица серной кислотою“».

Отметим еще, как оценивает Буровский роль властей в кишиневском погроме [4, т. 2, стр. 98]: «Этого погрома ждут. К нему вполне могли бы подготовиться власти, если бы у них такое желание было. Другой вопрос, что власти ленивы, сонны, как и уходящая в небытие Российская империя. Они пропускают мимо ушей и глаз множество признаков того, что сейчас вполне может начаться». Всего лишь сонны и ленивы, что с них взять…

Буровский далее пишет [4. т. 2, стр. 98]: «Про кишиневский погром известно до обидного мало». Я бы не сказал, что так уж мало: он сам цитирует текст обвинительного акта по этому делу, Кожинов приводит [2, т. 1, стр. 95] выдержки из записок проводившего расследование прокурора А. И. Поллана  и т. д. Другое дело, случившийся пятью месяцами позже погром в Гомеле – о нем действительно написано очень мало. Что известно точно – это то, что евреи, учтя опыт Кишинева, успели к этому времени создать достаточно эффективную самооборону.

Очень скупо описывает этот погром Фрумкин [31, стр. 65]: «В Гомеле евреи энергично и организованно оборонялись. Евреям удалось бы отбить атаку погромщиков, но войска дали залп и защитили погромщиков от еврейской самообороны. К вечеру 1-го сентября начавшийся 29 августа погром прекратился. Среди убитых было больше евреев, чем христиан. Больше евреев, чем погромщиков, было привлечено и к уголовной ответственности. Судебное следствие продолжалось больше двух месяцев и велось крайне пристрастно – против евреев».

Тем не менее, исключительно на материалах этого следствия строит свое описание гомельского погрома Буровский [4, т. 2, стр. 100-102], в результате чего у него еврейский погром превращается в русский. Но вот какая странность: ссылаясь на обвинительный акт прокуратуры, он не может назвать даже приблизительное число жертв: «Число убитых называют очень разное: от 5 евреев и 4 христиан до 20 убитых с каждой стороны, плюс несколько раненых полицейских и солдат». К оценке обстоятельств этого погрома Буровским, а также Кожиновым мы еще обратимся.

Но я хотел бы еще раз вернуться к погромам начала 1880-х годов. Они представляют почти чистый «эксперимент», и потому позволяют выявить закономерности, которые позднее затемняется активным участием евреев в революционном движении, в органах советской власти и т. д. В 1881 году русского царя убили русские революционеры при ничтожном еврейском участии. А кого наказали за это тяжкое преступление? Наказали русских – участников преступления. И наказали евреев – весь еврейский народ. Причем в наказании евреев участвовали как русский народ, так и правительство: народ «откликнулся» еврейскими погромами, правительство – дальнейшими правовыми ограничениями для евреев.

В самом деле, не устраивать же русский погром. Бывало, что громили интеллигенцию или помещиков, но это не в счет. А громить весь русский народ, то есть самих себя, как-то жалко. Да и как обвинять русский народ, если известно, что он народ Великий, народ-богоносец. Так будет всю дальнейшую российскую историю, включая ее советский и постсоветский периоды: евреи постоянно будут служить козлами отпущения. Поэтому, господа русские антисемиты, когда вы будете рассказывать о злодеях-евреях, которые вам устроили все революции, Гражданскую войну, чека, голодоморы и прочие прелести советской власти, уж не обессудьте, я буду напоминать вам о еврейских погромах и притеснениях 1880-х годов: чем тогда евреи провинились?

Но, если вы помните, Иловайский после убийства Александра II на первое место среди врагов отечества поставил поляков, а евреев – уже на второе. Почему же о польских погромах ничего не известно? Поляки жили компактной массой, а евреи были рассеяны среди украинского, белорусского, молдавского населения. К тому же было известно, что они «враги Христовы». Ну, очень удобный объект для «государственных надобностей»! Исходя из сказанного, мы можем сформулировать еще два русско-еврейских закона.

Второй закон: русский народ ни в чем не виноват; во всем плохом, что в империи случается, виноваты евреи. Примечание: в связи с резко сократившимся в последние 10-15 лет поголовьем евреев в России, вместо них виноватыми могут быть назначены лица кавказской, среднеазиатской или еще какой-нибудь некоренной национальности.

Третий закон: если преступление совершили русские, наказанию подлежат преступники; если в преступлении замешан хотя бы один еврей, наказанию подлежат все евреи.

Итак, 1 марта 1881 года русские «бесы» убили русского царя, но стараниями русских ультраконсерваторов первым же следствием этого злодейского убийства стали еврейские погромы.

Дополнение из октября 2008 года. Книга эта давно уже была мною закончена, долго не удавалось ее опубликовать. Но вот 3 октября 2008 года в «Независимом военном обозрении» (приложение к «Независимой газете) появилась статья историка Александра Широкорада «Легенда о „белом генерале“», которая имеет прямое отношение к теме данной главы. В статье говорится: «Судебный процесс над народовольцами, убившими 1 марта 1881 года Александра II, был проведен публично. Правительство сделало все, чтобы представить их жалкой кучкой заговорщиков. О том, как эта „жалкая кучка“ сумела организовать семь покушений на императора, разумеется, никто не спрашивал. А сами народовольцы, естественно, не были настроены выдавать товарищей.

Дело же военной организации «Народной Воли» велось в сверхсекретном порядке. Так, с декабря 1882 года в течение шести месяцев было арестовано свыше 200 офицеров. Нескольких из них расстреляли. Еще два десятка получили долгосрочную каторгу. Военная организация «Народной Воли» до сих пор – терра инкогнита для историков. Все арестованные были в чинах не выше полковника. Но среди членов организации имелись генералы, и главный из них – Скобелев. Прямых документальных указаний на сей счет нет, но об этом свидетельствовали несколько мемуаристов“.

Тут стоит еще остановиться на обстоятельствах смерти генерала. Автор статьи сообщает: «К началу лета 1882 года Скобелев командовал корпусом, дислоцировавшимся в районе Минска. 22 июня он берет месячный отпуск и выезжает в Москву. 25 июня Михаил Дмитриевич ужинал в гостинице «Англия», затем спустился в гости к кокотке Шарлоте Альтенроз. Ночью она прибежала к дворнику и сказала, что в ее номере умер офицер. Прибывший медик констатировал смерть Скобелева от паралича сердца и легких. Тем не менее очевидец рассказывал, что лицо покойного было покрыто черными пятнами, а это наводило на мысль об отравлении».

Заметим: бравому генералу в этот момент было только 39 лет. Несмотря на свою молодость, он в то время был одним из прославленных российских военачальников. Скобелев был несомненным русским патриотом, его, в частности, очень беспокоила угроза России со стороны Германии (об этом смотри главу 11 первого тома моего сочинения). Поэтому подозрения в отравлении генерала пали на немецкую разведку. Но не только…

Информация Широкорада показалась настолько ошелемительной, что я счел необходимым сверить ее с биографией Скобелева в Википедии. Все, в принципе, подтвердилось. По поводу внезапной смерти Скобелева там сказано: «Высказывались самые различные, даже взаимоисключающие предположения, но все они были едины в одном: смерть М. Д. Скобелева связана с таинственными обстоятельствами. Передавая широко муссируемый в России слух о самоубийстве, одна из европейских газет писала, что „генерал совершил этот акт отчаяния, чтобы избежать угрожавшего ему бесчестия вследствие разоблачений, удостоверяющих его в деятельности нигилистов“… Ходили также слухи, что Скобелев замышлял арестовать царя и заставить его подписать конституцию, и по этой причине он якобы был отравлен полицейскими агентами».