Евреи и «Советский проект», том 2 «Русские, евреи, русские евреи»

Часть 5. Евреи в Октябре и немного позже

Глава 27.

Еврейская мстительность как наследие Мордехая и Иисуса Навина

Если для осуществления наших стремлений –

для раздела земли между народами – пришлось бы

вырезать сто тысяч помещиков, мы не испугались бы и этого

Народоволец Н.В. Шелгунов,

прокламация «К молодому поколению» (1861 г.)

Хорошо, может кто-то сказать, пусть участие евреев в Гражданской войне преувеличено, но есть сведения, что их в этих событиях отличала особая жестокость. К этим «сведениям» мы обратимся позже, а сейчас посмотрим, какая «историко-теоретическая база» подводится под «еврейскую жестокость и злобность».

К моему огорчению, основателем этой «базы», как и многих других составляющих антисемитского арсенала, стал Василий Шульгин. Этим краеугольным камнем антисемитизма c его легкой руки стала… книга Есфирь Ветхого Завета. И в ней Шульгин находит причину еврейской жестокости и, как следствие,.. еврейских погромов.

Вот, пожалуйста [14, стр. 149-154]: «Погромы не бывают без причин… Первый известный в истории типичный погром, то есть массовое истребление жизней, устроили сами евреи. Мало того, они до сих пор ежегодно празднуют это кровавое деяние. Не в этом ли лежит причина, почему в настоящую эпоху из европейских народов, кажется, только одни евреи подвержены сему бедствию?» Напомню, это писалось в 1928 году. Видно, как-то прошел мимо внимания автора «небольшой погромчик», который десятилетием с небольшим ранее турки устроили армянам и который стоил последним, по разным данным, от одного до двух миллионов жизней.

Но продолжим цитирование: «Есть мистика в жизни народов. Именно погром является национальным праздником у данного народа, и именно погромы время от времени падают на этот народ, как бы для того, чтобы ему напомнить: немножко странно, всячески понося так называемую Варфоломеевскую ночь, имевшую место в конце XVI века, одновременно с сим, в середине ХХ века, ежегодно праздновать Мардохеевы Дни. Одно из двух: или погром есть деяние отвратительное, — в таком случае нельзя его праздновать; или же, если его празднуют, то нельзя осуждать другие народы, которые прибегают к погромам „при аналогичных обстоятельствах“».

И далее он почти полностью переписывает 9-ю главу книги Есфирь. А что же он проигнорировал предыдущие главы? Заглянем в них мы. В главе 3 читаем: «И когда увидел Аман, что Мардехей не кланяется и не падает ниц перед ним, то исполнился гнева Аман. И показалось ему ничтожным положить руку на одного Мардохея; но так как сказали ему, из какого народа Мардохей, то задумал Аман истребить всех Иудеев, которые были во всем царстве Артаксеркса… И сказал Аман царю Артаксерксу: есть один народ, разбросанный и рассеянный между народами по всем областям царства твоего: и законы их отличны от законов всех народов, и законов царя они не выполняют; и царю не следует так оставлять их. Если царю благоугодно, пусть будет предписано истребить их; и десять тысяч талантов серебра я отвешу в руки приставников, чтобы внести в казну царскую…И посланы были письма через гонцов во все области царя, чтобы убить, погубить и истребить всех Иудеев, малого и старого, детей и женщин, в один день, в тринадцатый день двенадцатого месяца, то есть месяца Адара, и имение их разграбить. Список с указа отдать в каждую область, как закон, объявленный для всех народов, чтоб они были готовы к тому дню».

А вот из главы 8. Мардохей и Есфирь сумели «перевербовать» царя, но он говорит, что царские указы отменять нельзя. Вместо этого он предложил разослать от его имени другой указ. И были посланы во все области другие письма «О том, что царь позволяет Иудеям, находящимся во всяком городе, собраться и стать на защиту жизни своей, истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жен, и имение их разграбить».

Не правда ли, картина выглядит «несколько» иначе: не евреи устроили погром, а им собирались устроить погром. А что они сумели извернуться и уничтожить тех, кто хотел уничтожить их, – это уж извините. Алексей Шмелев и пишет по этому поводу [86]: «Праздник Пурим посвящен не умерщвлению 75 000 неприятелей, а избавлению от погибели, замысленной Аманом».

Вам описание этой истории Шульгиным ничего не напоминает? Точно так описывают многие современные СМИ в разных странах «преступления израильской военщины». Например: «Вчера в районе Наблуса израильские вертолеты обстреляли ракетами автомобиль, в котором находился один из руководителей Бригад Аль-Акса имярек. Имярек получил ранение, убиты два его охранника, а также находившиеся поблизости шесть мирных жителей, в том числе один ребенок». О том, что накануне смертник из этих Бригад взорвал автобус с пассажирами или дискотеку, и при этом погибли десятки людей, даже не упоминается. Об этом сообщалось вчера, но не все то сообщение слышали, не каждый свяжет вчерашнее сообщение с сегодняшним и т. д. Но возмущение публики «зверствами израильской военщины» обеспечено.

И попрошу вас, читатель, вернуться к главе 12 данного тома, которая так и называется «Смеют защищаться!». Как возмущены Буровский, Кожинов, Галковский тем, что евреи в ответ на зверский кишиневский погром посмели в некоторых местах создать самооборону! Видно, Первый русско-еврейский закон – «еврей должен терпеть и не „возникать“» – воспринимается русскими юдо-озабоченными господами как аксиома.

А как вам нравится пассаж о «других народах, которые прибегают к погромам „при аналогичных обстоятельствах“». Что, волна погромов, прокатившаяся по югу Российской империи в начале 1880-х годов, стала предупредительной акцией на готовившиеся евреями погромы русских? Или кишиневский погром 1903 года был предпринят христианскими погромщиками „при аналогичных обстоятельствах“?

Но идем дальше по тексту Шульгина: «Каждый год празднуется Пурим 14-го Адара и подновляется кровавая память об неистовствах адаристов. И это массовое уничтожение людей, этот настоящий погром персов, а также других народностей считается деянием героическим и священным. Пусть религиозные евреи, празднующие Пурим, не представляют себе реально, что они празднуют; не сознают, что их ежегодный пир происходит на столах, кои подпирают человеческие кости, на скатертях, залитых человеческой кровью. Но те еврейские писатели и журналисты, кои вопят об ужасах современных погромов, неужели они не чувствуют потребности хотя бы иногда „на себя оборотиться“?.. Злобная, страстная мысль о массовых кровавых расправах со своими врагами, неумирающим огнем трепещет над головой евреев. И эта мысль время от времени перекидывается в душу окружающей среды; заражает толщу людей, вокруг евреев живущих; и бросает этих людей... на евреев. Мечтая о погромах, евреи магнетическим образом на себя их притягивают».  

К этой теме Шульгин возвращается неоднократно, например (стр. 184): «Еврейские погромы известны с незапамятных времен. Уже по этой одной причине нельзя вечно и всегда винить только одну сторону. Невероятно, чтобы на протяжении тысячелетий евреи всегда были невинны как голуби, а окружающей средой были лютые волки… И во всяком случае, законно предположение, что евреи столько же виноваты в погромах, как и окружающая их среда. Эта вина их, на наш скромный взгляд, состоит в следующем. Время от времени еврейская толща под влиянием „осатанелых политиков“ начинает испытывать страстную злобу по отношению к своим „врагам“, то есть по отношению к тем, на кого политики науськают. Мардохейская история не умерла. Время от времени дикие мысли о массовой расправе с „врагами“ обуревают еврейские мозги. Что это так, нам доказали евреи-коммунисты, которые уничтожали русскую интеллигенцию ничуть не хуже, чем Мардохей вырезал (под именем амановцев) персидский культурный класс».

Антисемит и погромщик Аман и его приспешники – это уже «персидский культурный класс». А почему бы и нет: чем он был хуже «русского культурного класса» в лице профессора Иловайского, доктора Дубровина и прочих подстрекателей к еврейским погромам? По логике Шульгина законно предположить, что зайцы сами виноваты в том, что их кушают волки. А что, волки кушают зайцев уж точно «с незапамятных времен». И, конечно же, «невероятно, чтобы на протяжении миллионов лет зайцы всегда были невинны как голуби, а окружающей средой были лютые волки». Не может быть, чтобы зайцев «время от времени не одолевали дикие мысли о массовой расправе с волками». Логика – неотразимая. Что может быть тысяча других причин, почему «на протяжении тысячелетий» самые разные народы устраивали еврейские погромы, не приходит человеку в голову. Например: евреи всегда оказываются в меньшинстве; они резко отличаются от окружающих народов по вере и обычаям; с ними трудно конкурировать (что не раз отмечает сам Шульгин) и т. п.

Но, если эти мысли действительно периодически «обуревают еврейские мозги», то за две с половиной тысячи лет, прошедших от Мордехая до Троцкого, насчитывается, вероятно, не один десяток погромов, устроенных евреями окружающим народам? Ну, так назови хотя бы парочку таких случаев. Если рассуждать логически, конечно. Но мы уже не раз отмечали: логика – не самая сильная сторона русских мыслителей. По этой причине я даже предлагал выше называть их не мыслителями, а чувствователями: все у них на чувствах, на эмоциях. Не зря Бердяев признавал: у России – женский характер…

Я не раз выказывал свое уважение Шульгину, несмотря даже на то, что многие антисемитские мифы в России берут свое начало от него. Я считал их плодом его добросовестных заблуждений. Но то, как он представил историю еврейского праздника Пурим, все, что он накрутил вокруг него, выходит за пределы того, что может позволить себе порядочный человек. Жаль, очень жаль…

После Шульгина едва не каждый антисемит считает своим долгом выразить свое возмущение погромом «персидского культурного класса». При этом ни один даже не вспомнит о том, что акция эта была со стороны евреев мерой самозащиты. И каждый считает долгом что-то в эту копилку ненависти добавить от себя. Так, Шафаревич пишет [30, глава 9] об «умерщвлении евреями 75000 их врагов, включая женщин и детей, как это описано в книге Эсфири». Почему, господа русские авторы, вы все врете, передергиваете карты? Нет такого в книге Есфири! В ней сказано другое – что царь позволил евреям «истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жен, и имение их разграбить», но не говорится о том, что евреи выполнили царское позволение на все 100%.  

Об убийствах «жен и детей» нет ни слова, а вот о том, что «на грабеж не простерли руки своей», повторяется дважды, это есть и в тексте Шульгина. А, между прочим, грабеж – одна из непременных черт погрома, как и другая черта – изнасилования женщин. И то, и другое было непременными атрибутами еврейских погромов в России. Евреи не унизились до грабежа, и это лишний раз подчеркивает, что описанные в книге Естер события были не погромом, а акцией самозащиты.

Буровский понимает [4, т. 1, стр. 74], что цифра, названная в книге Естер, – 75 000 убитых, есть плод «сильного преувеличения, в восточном духе», но все равно негодованию его нет предела. Между прочим, все три автора – Шульгин, Шафаревич и Буровский – считают себя христианами, а как правильно заметил Шмелев [86], книга Есфирь есть часть Священного писания, которое является Священным не только для иудеев, но и для христиан. Больше всего этих христиан возмущает не сам факт, имевший место 2,5 тысячи лет тому назад, а то, что евреи празднуют этот «погром» до сих пор.

Буровский пишет (стр. 76): «Насколько мне известно, еврейский народ – единственный в истории народ, который превратил память об одном из учиненных им погромов в праздник. Я ошибаюсь? Тогда приведите мне, пожалуйста, примеры такого рода! Хотя бы один или два». Видите, речь идет уже не просто о погроме, а «об одном из учиненных им погромов»…

Но не будем отвлекаться. Нас просят привести «примеры такого рода». Далеко за примерами ходить не придется. Что советские люди ежегодно праздновали 9 мая и сегодня еще отмечает 8 мая весь цивилизованный мир – погром немецкого народа или разгром нацистских агрессоров? Что мы праздновали 7-8 ноября – погром лучших сословий Российской империи или праздник освобождения трудового народа?

А вот в одной заметке попалась мне удивительная (для меня, атеиста) информация: «По сей день во время пасхального христианского богослужения поются тексты, сочиненные на заре нашей эры, в которых вспоминается исход евреев из Египта, торжественная радость по поводу того, что фараон погиб, что его армия утонула в море». Так что же празднуют христиане: исход евреев, их спасение от египетского рабства или гибель египтян? Напомню, что с этим событием Библия связывает не только гибель армии фараона, но и десять казней египетских. Перечитайте, господа христианские юдофобы, Ветхий Завет, освежите в памяти библейские события.

Да и почему мы должны ограничиваться только формальными праздниками? Расширим немного наши изыскания в сфере морали разных народов. Посмотрим, кто у русских числится в национальных героях, а то и в святых. Начнем, пожалуй, с князя Владимира Красно Солнышко, Владимира Святого. Среди его «славных» дел – подлое, связанное с обманом, убийство родного брата князя Ярополка. А когда полоцкую княжну Рогнеду отказались выдать за него замуж, он захватил город, устроил там погром, княжну изнасиловал на глазах родителей, отца и братьев ее убил. А Русская Православная Церковь его канонизировала.

А вот что можно прочесть о другом русском святом: «Александр Невский… вместе с ордынским, собственно татарским войском активнейшим образом подавлял восстание во всех городах Северо-Восточной Руси. Подавлял с невероятной, просто пугающей жестокостью; дружинники Александра Ярославовича Невского, точно так же, как татары, отрезали пальцы, уши и носы, секли кнутом пленных, сжигали дома и города. Именно тогда кончился на Северо-Восточной Руси вечевой строй. И удавил самоуправление и демократию на этой части Руси не кто иной, как Великий князь Владимирский Александр Ярославович Невский. Ведь это городские вече принимали решение бороться с татарами, вечевые колокола созывали народ на восстание».

И этот предатель Земли Русской, истязатель русских людей тоже канонизирован Русской Православной Церковью. А чем отличалось то, что он со своими дружинниками творил в русских землях, от погрома? Это и был самый настоящий погром, причем, не чужого даже народа, а собственного. Слава Богу, погром этот в России не празднуется, но канонизация погромщика, учреждение ордена его имени – чем это «хуже» праздника? Но, что самое интересное, угадайте, откуда заимствован текст об этом герое русского народа? Ни в жисть не угадаете – из труда [36, стр. 7] господина Буровского.

Хотите еще об одном русском кумире? Пожалуйста [36, стр. 11-12]: «В 1795 году суворовские солдаты брали восставшую Варшаву. Захватив пригород Варшавы, Прагу, они устроили страшную резню. Весь мир обошел образ русского солдата с польским младенцем на штыке. И это не было преувеличением: суворовские „чудо-богатыри“ махали еще кричащими младенцами на штыках в сторону не взятого города, кричали, что со всеми поляками сделают то же».

И это писал не какой-нибудь русофоб, а, как вы уже, вероятно, понимаете, русский ученый Андрей Буровский. Это ли не погром? И предпринят он не в ответ на готовившийся поляками погром русских. И было это не в глубокой древности, 2500 лет назад, а всего 200 с небольшим. Да и нет в книге Есфирь таких зверств. Вы скажете, русские не празднуют взятие Варшавы чудо-богатырями Суворова? Но есть орден Суворова, есть в высшей степени хвалебные фильмы о нем (как, впрочем, и об Александре Невском), на их подвигах воспитываются молодые поколения.

Еще один кумир русского народа – Петр I. О его славных деяниях я мог бы поведать очень много, в том числе, опять же, из трудов Буровского. Но хватит характеристики, которую дал Петру Великому после детального ознакомления с реалиями петровской эпохи Великий русский писатель Лев Толстой (в черновиках к работе «Николай Палкин»): «С Петра I начинаются особенно поразительные ужасы российской истории. Беснующийся, пьяный, сгнивший от сифилиса зверь ¼ столетия губит людей, казнит, жжет, закапывает живых в землю, заточает жену, распутничает, мужеложествует… сам забавляясь рубит головы… ездит с ящиком с водкой… коронует блядь свою и своего любовника, разоряет Россию и казнит сына… и не только не поминают его злодейств, но до сих пор не перестают восхваления доблестей этого чудовища, и нет конца всякого рода памятников ему». После того, как эти слова были написаны, прошло еще сто лет – памятники Петру в России продолжают ставить.

Да что там Петр I, вот информация от апреля 2006 года: «Красноярск. Руководство края приняло решение восстановить пантеон памяти Сталина в пос. Курейка Туруханского района (1800 км. от Красноярска). Он был разрушен в 1961 г. по указанию Н. Хрущева. Площадь пантеона 400 кв. м., высота более 10 м. Деревянный домик, в котором жил Сталин, накроют мраморным колпаком». А сколько памятников этому людоеду восстановлено по всей России? А памятники другому людоеду и не сносились.

А то, что не все погромы, учиненные русскими царями, полководцами, вождями в завоеванных землях или в тех, что не удалось завоевать, а то и у себя дома, празднуются, так это просто оттого, что дней в календаре не хватит: праздник погрома святым Андреем Боголюбским матери городов русских Киева, праздник погрома Иваном Грозным Новгорода Великого, праздник погрома татар при взятии Казани, праздник погрома войсками Алексея Тишайшего братской Белоруссии, три праздника (1794-95, 1830-31, 1863-64 гг.) погромов русскими чудо-богатырями Польши, праздники погромов при «добровольном вхождении в состав России» Крыма, Кавказа, Средней Азии,.. праздники погромов в Венгрии 1956 года, в Чехословакии 1968 года,.. праздники погромов в конце 1980-х годов в Тбилиси, Баку, Вильнюсе… словом, всех не перечтешь.

Господин Буровский, вы удовлетворены приведенными примерами?

Вот вы в связи с тем же празднованием евреями Пурима ставите вопрос [4, т. 2, стр. 227]: «Что может воспитать такой религиозный опыт, кроме привычки мстить и ненавидеть? Охотно выслушаю возражения (желательно с аргументацией)». Я задаю вам встречный вопрос: что может воспитать такой религиозный опыт, когда повинные в Каиновом грехе (Владимир) или предатели и погромщики собственного народа (Александр Невский) возводятся в святые?

И при этом еще и Церковь, и государство, и общественные институты скрывают от граждан истинное лицо этих святых, равно как и прочих героев – Суворова, Петра 1, Ивана Грозного. Вы ведь и сами об этом неоднократно писали, например [36, стр. 8]. Вы не можете не знать, насколько откровенно еврейская Тора (Ветхий Завет) описывает – на радость антисемитам всех времен и народов – неблаговидные деяния даже самых чтимых лиц еврейской истории – Иосифа, его братьев, Саула, Давида, Соломона. Я задаю вам вопрос: чей религиозный и общественный опыт вам представляется более предпочтительным: откровенный – еврейский или лицемерный - русский?

И еще к вопросу о праздновании погромов. Памятник – это тоже праздник, праздник в бронзе или мраморе, я бы даже сказал, это праздник, который всегда с тобой. Евреи раз в год празднуют погром «персидского культурного класса» (пусть будет по-вашему). А памятник, скажем, Петру I – это ежедневное, ежечасное празднование зверского погрома, который он устроил после Полтавской битвы в украинском городе Батурине, бесчисленных погромов его имени в Лифляндии и Курляндии, да и злодейств, которые он творил над русским народом.

Я охотно выслушаю ваши возражения, и очень желательно – с аргументацией.

Господину Буровскому вообще не дает покоя иудейская религия. Помните, как он (см. главу 24) настойчиво пытался вывести весь мировой социализм из иудаизма? А вот он описывает [4, т. 2, стр. 225-227], как евреи в Гражданскую войну «мстили» русским за все, что они испытали в Российской империи. Конечно, у некоторых евреев и это могло быть мотивом участия в событиях, хотя, я уверен, большинством двигали другие побуждения: от самых возвышенных (счастье всего человечества) до самых низменных. Но пусть будет месть. Буровский, описывая еврейского «мстителя», даже говорит: «Кто хочет – пусть осудит этого человека. Я его хорошо понимаю, потому что на его месте действовал бы точно так же, и уверен, что пошел бы до конца». Но тут же добавляет: «Удивляет разве что чрезмерность этой мести да готовность обрушивать ее на головы невинных». А вот и самое мерзопакостное: «В этой чрезмерности трудно не увидеть некое свойство иудаистской цивилизации, воспитанный ею феномен». И чем подтверждаются это свойство и этот феномен? А вот: «В праздник Пурим свиток Эстер-Эсфири читается в синагоге два раза».

Это отдает дебильностью: феномен религии, которая оказала огромное влияние на развитие доброй половины человечества (исповедующего христианство и ислам), сводить к одному-единственному тексту, описывающему событие, имевшее место 2,5 тысячи лет назад, да еще совершенно ложно интерпретиерому.

Вот насчет того, что сам господин Буровский в своей мести «пошел бы до конца», у меня больших сомнений нет. Об этом говорит тон, в каком он описывает случаи, когда его соплеменники мстят обидчикам. Вот он рассказывает (стр. 305-306), как в 1985 году в Уссурийске парень, знакомивший его с городом, показывал ему «паровоз, в топке которого в 1920 году живьем сожгли некоего Лазо. „Вот в этом паровозе НАШИ сожгли Лазо“ – так и сказал парень. С явственным напором на это НАШИ». Буровский радуется, что парень из рабочей семьи, у которого, к тому же, «мама – инструктор в райкоме», НАШИМИ считает белых. И на фоне радости – никакого осуждения этой  зверской мести, в которой даже не видно личных мотивов.

Или вот Буровский рассказывает историю (стр. 290), имевшую место в период борьбы с «космополитизмом»: «О том, как способствовала эта обстановка сведению счетов, свидетельствует такой факт: такой крупный ученый, как Б. Ф. Поршнев, обвинил коллегу, работавшего над той же темой, историей 30-летней войны, Вайнштейна, в пренебрежительном отношении к действительному значению России во всемирной истории. Много лет Поршнев воевал с Вайнштейном, а как-то признался: „Как приятно наступить на горло врагу“». Вайнштейн не убил никого из близких Поршнева, не изнасиловал, а был всего-навсего его конкурентом в науке. Но явная подлость «крупного ученого» была частью весьма приятной для Буровского кампании по «отрыванию еврейской головы», и ни слова осуждения в адрес подлеца он не находит. И меня, грешным делом, посетила мысль: а за что сам господин Буровский так ненавидит евреев, может быть, и ему кто-то из них основательно наступил на его «научную» мозоль?

Еще картинка из его труда (стр. 221): «Сын рабби,.. положив портрет Ленина рядом с портретом Маймонида, взяв под мышку Библию и материалы очередного партийного съезда», идет бороться за дело Революции. Но: «Ах, да!!! Не забыть револьверные патроны, а то нечем будет убивать „патриотов и офицеров“, их беременных жен и пятилетних сестренок?!.. И пошел строить сын рабби счастливую новую жизнь, а папа-раввин умиленно всхлипнет ему вслед: совсем мальчик стал большой, пошел повторять славные подвиги соратников Иисуса Навина».

Весь экзотический антураж – портрет Ленина рядом с портретом Маймонида (еврейского религиозного философа ХII века), Библия и материалы партийного съезда – взяты из одного из рассказов из книги «Конармия» Бабеля. О «беременных женах офицеров и их пятилетних сестренках», которых якобы шел убивать «сын рабби», – это уже не у Бабеля, это домысел Буровского. О нем мы будем говорить ниже. Но вот как он комментирует литературный текст Бабеля: «Не думаю, что кто-то в силах представить себе аналогичное сочетание: портреты Ленина и Владимира Соловьева, стихи на церковно-славянском, написанные на полях „коммунистического манифеста“… У русских так не бывает. А вот у евреев – бывало».

Ну, сколько можно врать? Или он столь невежествен, этот доктор философии и кандидат истории? Незнакомы ему нижеследующие стихотворные строки?

     Так идут державным шагом,

     Позади – голодный пес,

     Впереди – с кровавым флагом,

     …………………………………..

     В белом венчике из роз -

     Впереди – Исус Христос.

Сообщаю для сведения Буровского: Христос, идущий с красным флагом впереди революционного отряда, – это из поэмы «Двенадцать» известнейшего русского поэта Александра Блока. И относится эта поэма к той же эпохе, что и «Конармия» Бабеля. Так что и у русских «так бывало», и множество раз, я взял первый вспомнившийся пример. А чем объяснить, что на сторону большевиков стала консервативная, тяготеющая к «черносотенцам», часть русского офицерского корпуса? Как раз среди них было много верующих православных. Как же они стали под кровавый флаг?

А теперь обратимся к тому, что «сын рабби пошел повторять славные подвиги соратников Иисуса Навина». Иисус Навин – это, по Ветхому Завету, еврейский полководец времен завоевания евреями Палестины, что имело место примерно 3,5 тысячи лет тому назад. Скажу честно, меня некоторые его «подвиги» тоже смущают. Но почему «подвиги» еврейских комиссаров в период Гражданской войны 1917-1922 годов надо выводить из иудейской религии или из еврейской истории 2,5-3,5-тысячелетней давности?

В конце концов, как мы установили выше, этих еврейских недоливков, вступивших тогда в партию большевиков и принявших активное участие в революционных «подвигах», было всего порядка десяти тысяч, что составляло 0,17% почти 6-миллионного еврейского населения империи. Почему только это ничтожное число евреев ринулось «повторять подвиги соратников Иисуса Навина»? Не логичнее ли предположить, что они скорее брали пример с намного более многочисленных русских комиссаров, которые в своей истории могли найти гораздо более близкие по времени образцы? Между прочим, в Израиле ордена Иисуса Навина нет…

Вот конкретная сценка из труда Буровского (стр. 200): «В ноябре 1917 года на Перинной линии, в самом сердце Санкт-Петербурга, балтийские матросы насадили на штыки двух девочек – примерно трех и пяти лет. Насадили и довольно долго носили еще живых, страшно кричащих детей. А их маму, жену офицера («золотопогонника» – так они это называли), долго кололи штыками, резали ножами и в конце концов оставили на снегу, перерезав сухожилия на руках и ногах – чтобы не могла уползти, чтобы наверняка замерзла. Она и умерла – от потери крови, от холода, от ужаса и отчаяния».

Сравним: вымышленному персонажу, «сыну рабби», Буровский приписал намерение убивать «беременных жен и пятилетних сестренок» офицеров и объяснил это «неким свойством иудаистской цивилизации, воспитанным ею феноменом». А в только что приведенном эпизоле, надо полагать, описан реальный случай, но о том, какая цивилизация воспитала этих убийц-матросов автор почему-то умалчивает.

Вот еще описание от Буровского [4, т. 2, стр. 199]: «В 1905 году были ведь вовсе не только еврейские погромы, были еще и помещичьи…Помещиков точно так же грабили и убивали, проявляя чудовищную жестокость. Точно так же рубили топорами на части, сжигали живьем, топили в уборных, истязали с изобретательностью профессиональных палачей. Описано это во многих книгах, малую тольку которых я могу предложить вниманию читателя. Но предупреждаю: эти книги даже сейчас, по прошествии столетия, страшно читать».

А вот он же о еврейских погромах 1918-1920 годов (стр. 198): «Евреев не просто убивают; совершаются чудовищные жестокости, кажущиеся порой совершенно неправдоподобными: людей сжигают живьем, забивают насмерть дубинками, рубят на части топорами, вливают в них ведрами воду. Остервенелые погромщики убивают младенцев на руках у матерей, целые семьи на глазах кормильцев, топят в сортирах стариков. Порой кажется, что они действительно обезумели, утратили все человеческое, превратились в шайку диких зверей. Что по России катится вал буйнопомешанных, и что единственный способ остановить эту публику – применять напалм и пулеметы».

Множество сцен расправ большевиков и большевиствующей солдатни и, особенно, матросни с офицерами приводит в своей знаменитой книге «Красный террор» [89] историк Сергей Мельгунов, сам получивший в 1920 году в Советской России расстрельный приговор, замененный на 10-летнее заключение. В 1922 году он был выслан из страны в компании других лучших умов России.

Вот, в очень сокращенном виде, его рассказ (стр. 90) о расправе с офицерами в захваченной большевиками 14 января 1918 года Евпатории: «Казни происходили на транспорте „Трувор“. Жертву окружали со всех сторон вооруженные матросы, связывали веревками руки и ноги и в одном  нижнем белье укладывали на палубу, а затем отрезали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки и в таком виде жертву бросали в воду… Эта зверская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дети, жены. Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смеялись».

Господин Буровский, какой религиозный опыт, свойства какой цивилизации воспитали в русских людях начала ХХ века эту свирепость? Чьи подвиги повторяли описанные вами и Мельгуномым русские матросы, не Иисуса Навина же? Отвечайте!

Но в одном я с Буровским согласен – когда он пишет (стр. 200): «Часто приходится слышать рассуждения о необходимости „национального примирения“, и что „должны же были дворяне понимать правду народа“… Пусть мне объяснят, какую такую „народную правду“ должен был постигнуть муж этой женщины, папа убитых девочек, и каким конкретно способом он должен был примириться с этими матросами». Я уже писал выше: после всего, что сделали большевики и науськанные ими массы с «золотопогонниками», я не нахожу никаких оправданий тем тысячам офицеров, которые пошли на службу большевистской власти. Не нужно быть особо мстительным человеком, чтобы понять: такое ни простить, ни забыть нельзя, недопустимо.

А что думают о еврейской мстительности Кожинов и Кара-Мурза, которые считают большевиков спасителями русской государственности? Кара-Мурза решает задачу просто. Например [40, том 1, стр. 510]: «Особенностью России следует считать не кровопролитие, а именно священный трепет перед пролитой кровью… Большевизм изначально содержал в себе два проекта: один глобалистский, в наиболее чистом виде представленный Л.Д.Троцким («мировая революция»), другой державный российский, представленный И.В.Сталиным («строительство социализма в одной стране»). В.И.Ленин, балансируя, соединял обе силы, пока они были союзниками в гражданской войне. После окончания войны и смерти В.И.Ленина союз был разорван…»

Или такой пассаж (стр. 523): «К мессианизму русской революции, к общему нашему горю, примешался особый мессианизм радикального еврейства, который был порожден кризисом традиционной еврейской общины… Речь идет именно о страстном состоянии радикалов-евреев всех направлений, которое стоило море крови всему обществу и особенно русским». Как будто в то же время не имел место кризис русской традиционной общины…

Но, раз среди большевиков было много евреев, значит, они тоже спасали Россию? О, нет! Читаем Кара-Мурзу [1, стр. 97]: «В этой драме (революции – И, З.) евреи вышли как актеры первого плана – и придали этой драме жестокий, безжалостный характер». Или [40, т. 1, стр. 277]: «Среди большевиков установкой на репрессии  резко выделялся Троцкий и близкие к нему деятели».

В общем, ясно: большевики действительно спасли русскую государственность, но – русские большевики. Евреям же на русское государство было плевать, они старались ради «мировой революции» и потому русскую кровь не жалели и лили ее рекой. Если кого интересует подробнее – см. 1-й том данного сочинения.

Кожинов себе таких грубых трюков не позволяет. Для него евреи, как и прочие «чужаки», – тоже спасители русской государственности, пожалуй, даже – главные спасители. Приведем еще раз его высказывание на этот счет [2, т. 1, стр. 246]: «Существовал своего рода единый “инородный” стержень, пронизывающий власть (в самом широком смысле этого слова) сверху донизу — от членов ЦК до командиров пулеметных отделений. И решусь утверждать, что без этого “компонента” большевики и не смогли бы победить, не сумели бы прочно утвердить свою власть».

Так что же, честь и хвала всем этим «инородцам», включая, естественно, евреев, если, по утверждению Кожинова (стр. 182), «В составе “красной” власти было исключительно много иудеев или, точнее, евреев». Но не все так просто, вернее, не так прост русский почвенник Кожинов.

Для начала вспомним о том (стр. 269), «как в 1919 году еврейка-чекистка “с откровенностью объяснила, почему все чрезвычайки находятся в руках евреев: “Эти русские – мягкотелые славяне и постоянно говорят о прекращении террора и чрезвычаек, – говорила она мне... – Мы, евреи, не даем пощады и знаем: как только прекратится террор, от коммунизма и коммунистов никакого следа не останется...”» А затем Кожинов приводит еще (стр. 277) объяснение Ленина, почему без «инородцев» невозможно обойтись: «Русский человек добр, – говорил Ленин. – Русский человек рохля, тютя... У нас каша, а не диктатура... если повести дело круто (что абсолютно необходимо), собственная партия помешает: будут хныкать, звонить по всем телефонам, уцепятся за факты, помешают».

Ну, конечно, зачем факты, если есть идеология, факты, правильно говорит Ильич, только помешают. Словом, мы лишний раз убеждаемся, что в деле спасения русской государственности ленинцы без евреев не смогли бы обойтись. Ну, правда, они «не дают пощады», но ведь (стр. 244)  «В пору Революции любая власть не может не быть жестокой, даже предельно жестокой». Поэтому (ст. 279): «Восстановить власть “на пустом месте” можно было только посредством самого жестокого насилия и, как оказалось, при громадной и, более того, необходимой роли “чужаков”, способных “идти до конца”...»

Таким образом, еще раз подтверждено, что без «чужаков», включая, евреев, спасение России было никак невозможно. Теперь уже все, ставим точку? Продолжим, однако, цитату: «Вместе с тем нельзя, конечно, не видеть, что восстановление власти “чужаками” имело свою тяжелейшую “оборотную” сторону: они ничего не щадили в так или иначе чуждом им русском бытии, они подавляли и то, что вовсе не обязательно нужно было подавлять...»

Вот так: крутил, крутил – с одной стороны,.. с другой стороны,.. с третьей стороны,.. но все равно евреи виноваты. Я становлюсь (на одну минутку) на позицию Кожинова: да, большевики – спасители России, евреи – тоже вроде спасители, но в то же время кое-что русское губили, чего не надо было губить. Спасибо, конечно, пожарникам за то, что пожар в квартире потушили, но зачем же они мебель водой попортили?! Могли бы и поаккуратнее работать, да разве им чужое добро жалко. Не подать ли мне на них в суд? Вот и почвеннику хотелось, чтобы суд истории осудил евреев.

Но действительно ли евреи понадобились Ленину из-за излишней «мягкотелости» русских, так ли уж они мягкотелы, как это якобы утверждала еврейка-чекистка и подтверждал сам вождь мирового пролетариата? Кому-то мало еще приведенных выше примеров русской «мягкотелости»?

Непосредственный свидетель событий, уже известный нам видный член кадетской партии Федор Родичев, писал [34, стр. 360]: «Большевики – это власть жидов, говорят нам. Откуда это? Большевиков вознесла к власти разлагающаяся армия, а не евреи. Не евреи убивали в Петрограде защищавших временное правительство юнкеров. Не евреи бомбардировали Москву. – Матросы убийцы, плававшие не по морю, а по крови офицеров, – не евреи. Убийцы, большевизма ради, во всех уездных городах и особенно весях земли русской – не евреи. Те, кто по призыву Ленина бросились на грабеж усадеб и убивали по системе и с наслаждением – не евреи, а подлинные русские обыватели».

И у Шульгина можно найти кое-что относительно «русской мягкотелости». Отсылаю читателя хотя бы к заимствованному из его труда описанию (см. главу 11) погрома, который русские богоносцы устроили своим же соплеменникам в октябре 1905 года в Томске: людей убивали, сжигали живьем в заблокированном здании. За что такая месть? А за то, что люди собрались отпраздновать царский манифест. Поразительно: и свиток Есфирь им не читали в церкви ежегодно…

Посмотрите еще в главе 25, что Шульгин писал о русской закваске большевизма, который проявлялся не только в Красном, но и в Белом стане. Закваской была та самая «свирепость», о которой говорил Дмитрий Панин, та «очень глубокая и общая черта нашей национальной души, состоящая в внутреннем сродстве нравственного облика типичного русского консерватора и революционера: одинаковое непонимание органических духовных основ общежития, одинаковая любовь к механическим мерам внешнего насилия и крутой расправы», на которую обращал внимание другой философ, Семен Франк.

Повторю только небольшой фрагмент из признаний на этот счет самого Шульгина: «„Смерть буржуям“ потому так удалась в России, что запах крови пьянит, увы, слишком многих русских; и сатанеют они, как звери. Великое число садистов ходило между нами в мундирах и пиджаках, а мы-то этого и не подозревали».

А вот что писал русский философ Дмитрий Панин (солагерник Солженицына), монархист по убеждениям [87]: «Поражает количество жестоких, свирепых людей в несчастной истории нашей… Старая Русь была придумкой наших господ. Мы – далеко – не святой народ… В полном объеме свирепость проявилась после 1917 года. Все валить на латышей и евреев – это извините. Почитайте современников. Сплошные зверства. Что выделывали солдаты великороссы с офицерами? Кресты на них вырезали, заколачивали гвозди в погоны. Ужас! И делали это мы – русские, никакие не латыши».

Другой наш современник, скончавшийся несколько лет тому назад писатель Владимир Максимов, обращаясь к своим коллегам, склонным обвинять во всем евреев, писал [88]: «Пусть и Белов, и Распутин, и Астафьев посмотрят дальше: что делало наше крестьянство в семнадцатом-восемнадцатом годах? Прочтите „Окаянные дни“ Бунина».

А вот сам Кожинов описывает [2, т. 1, стр. 205-206], с какой свирепостью большевики подавляли восстание тамбовских крестьян («антоновщину»). Кожинов подчеркивает, что речь шла о бунте «начавшемся в августе 1920 года и к июню 1921-го уже почти полностью подавленного». Далее он сообщает: «Тем не менее, 12 июня командующий войсками Тамбовской губернии объявил: „Остатки разбитых банд и отдельные бандиты... собираются в лесах... Для немедленной очистки лесов ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось.

2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов...”

Кожинов комментирует: «Это отношение к русским крестьянам, бунтовавшим против продразверстки (использование которой, кстати сказать, власти неоправданно затянули – что к тому моменту уже было официально признано), как к неким вредным существам, словно бы не имеющим человеческого статуса, о многом говорит. Но еще более чудовищен был второй приказ, отданный через одиннадцать дней, 23 июня 1921 года:

“Опыт первого боевого участка показывает большую пригодность для быстрого очищения от бандитизма известных районов по следующему способу... По прибытии на место волость оцепляется, берутся 60 – 100 наиболее видных лиц в качестве заложников... жителям дается два часа на выдачу бандитов и оружия, а также бандитских семей... Если население бандитов и оружия не указало по истечении двухчасового срока... взятые заложники на глазах у населения расстреливаются, после чего берутся новые заложники и вторично предлагается выдать бандитов и оружие... В случае упорства проводятся новые расстрелы и т.д. (это “и т.д. “ бесподобно! – В.К.) ...Настоящее Полномочная комиссия ВЦИК приказывает принять к неуклонному исполнению”» .

Кожинов особо отмечает: «Как ни прискорбно, цитируемые приказы отдали (и проследили за их исполнением) бывшие русские офицеры… это командующий войсками Тамбовской губернии М.Н.Тухачевский, начальник штаба Н.Е.Какурин и главный заправила — председатель Полномочной комиссии ВЦИК В.А.Антонов-Овсеенко (до революции он также был некоторое время офицером русской армии)». Евреев там не стояло.

Это отношение русских большевиков к русским же крестьянам, «как к неким вредным существам, словно бы не имеющим человеческого статуса» – да это же точь-в-точь отношение нацистов к евреям. И зачем, если бунт был уже практически подавлен? Смысл один: как писал Ленин в известном письме членам Политбюро в связи с сопротивлением православной общественности изъятию церковных ценностей: «Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Но и другая сторона была не лучше. Кожинов приводит (стр. 223-224) показания непосредственной свидетельницы тех событий, жительницы одной из деревень Тамбовской губернии: «А.П.Блохина не забывала о тяжких и, кроме того, по ее убеждению, совершенно бессмысленных насилиях “коммунистов” над крестьянами, но она не раз вспоминала и о предводителе тамбовских повстанцев А.С.Антонове, которого она видела в своем родном Васильеве. По его приказу совсем еще юным васильевским комсомольцам, ранее участвовавшим под давлением “продотрядовцев” в изъятии хлеба у зажиточных крестьян, вспарывали и набивали зерном животы... И земляк Анны Петровны — Антонов… остался в ее памяти как безмерно страшный человек».

Тамбовское восстание не было в этом отношении исключением, то же самое происходило во время восстания в Сибири, которое, как сообщает Кожинов (стр. 175), «по своему размаху, в сущности, превзошло более “знаменитое” Тамбовское». Он цитирует «документальный рассказ об этом безудержном и крайне беспощадном бунте» тюменского писателя К. Я. Лагунова, который тому удалось крохотным тиражом издать в 1992 году. Кожинов пишет об авторе: «Он во многом сумел преодолеть любую пристрастность и показал, что равно беспощадны были и повстанцы, и подавлявшая их власть».

Вот выдержки из этого документального произведения (стр. 222-223): «Выделившаяся из повстанцев власть создала и свои карательные органы, – в частности „следственные комиссии“. Председателем одной из этих комиссий был назначен сельский священник Булатников (вероятно, как грамотный человек). По его предложению приговаривались к расстрелу коммунисты и беспартийные советские служащие. Когда во время одного из боев повстанцам удалось захватить в плен 27 красноармейцев, и среди крестьян разгорелся спор об их судьбе», именно батюшка настоял на их расстреле. «Приговоренных Булатниковым учителей, избачей, коммунистов убивали специальным молотком с напаянными зубьями и вилами с зазубренными концами».

И далее: «Дикая ярость, невиданные зверства и жестокость — вот что отличало крестьянское восстание 1921 года... Коммунистов не расстреливают, а распиливают пилами или обливают холодной водой и замораживают. А еще разбивали дубинами черепа; заживо сжигали; вспарывали животы, набивая в брюшную полость зерно и мякину; волочили за скачущей лошадью; протыкали кольями, вилами, раскаленными пиками; разбивали молотками половые органы; топили в прорубях и колодцах. Трудно представить и описать все те нечеловеческие муки и пытки, через которые по пути к смерти прошли коммунисты и все те, кто хоть как-то проявлял благожелательное отношение к Советской власти...»

Свирепость и садизм, проявленные обеими сторонами в крестьянских восстаниях подтверждает Сергей Мельгунов [89, стр. 97-103]. Только отдельные примеры: «Из Островской волости в Моршанскую тюрьму доставлено 15 крестьян совершенно изувеченных усмирителями… На кладбище Моршанска израненные армейцами 8 крестьян были полуживыми зарыты в могилу… В тамбовском уезде многие села почти уничтожены пожарами и орудийными снарядами. Масса расстрелянных… Относительно усмирения Шацкого района очевидцы говорят, что он буквально залит кровью… Во время Колываневского восстания крестьян в 1920 г. в Томской губ. было расстреляно более 5000 человек…А порки? Секут розгами, шомполами, палками и нагайками… „Красный террор“ в деревне был ужаснее, чем в городе: дома все были разграблены, скотина уведена, некоторые семьи целиком были вырезаны, не жалели даже стариков, женщин и детей». И так по всей стране: нет, кажется, ни одной губернии или уезда, где не лилась бы обильно крестьянская кровь.

А вот и ответ: «Крестьяне в свою очередь тоже беспощадно расправлялись с коммунистами. В Петропавловском Народном доме в конце февраля, в марте, апреле и даже в мае месяце можно было видеть длинные ряды изуродованных трупов коммунистов, несмотря на то, что еженедельно, каждое воскресенье, их хоронили человек по 50-60… Ожесточение крестьян доходило до таких пределов, что я знаю факт, когда под самой Москвой в Можайском уезде крестьяне пойманного комиссара распиливали деревянной пилой».

Но всегда ли зверства со стороны крестьян были ответом на действия «красной» власти? Мы уже приводили выше описание того, что еще в промежутке между Февралем и Октябрем порой творили селяне с помещиками [32, стр. 206]: «Часто их имения и хутора просто сжигали, захватывали земли и угодья… Сопротивлявшихся или особенно ненавистных крестьянской общине землевладельцев убивали, нередко вместе с семьями».

И мы забыли, что в Гражданской войне была еще и третья сторона. О еврейских погромах мы поговорим в другой раз, а сейчас – об отношении белых властей к родному, русскому, населению. Власть Колчака в Сибири также сопровождалась крестьянскими восстаниями. Вот выдержка из приказа по войскам от 27 марта 1919 г. уполномоченного Колчака в Красноярске генерала С. Н. Розанова [32, стр. 326]: «Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания:

1. При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков, если этого не произойдет, а достоверные сведения о наличности таковых имеются, – расстреливать десятого.

2. Селение, население которого встретит правительственные войска с оружием, сжигать; взрослое мужское население расстреливать поголовно; имущество, лошадей, повозки, хлеб и так далее отбирать в пользу казны…

3. Объявить населению, что за добровольное снабжение разбойников не только оружием и     боевыми припасами, но и продовольствием, одеждой и прочим, виновные селения будут сжигаться, а имущество отбираться в пользу казны…  

4. Среди населения брать заложников, в случае действия односельчан, направленного против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно.

5. Как общее руководство помнить: на население, явно или тайно помогающее разбойникам, должно смотреть как на врагов и расправляться беспощадно…»

Таким образом, имеются поистине неисчерпаемые доказательства того, что мстительные, склонные к насилию, беспредельно жестокие особи, да просто садисты обнаруживаются в кризисных ситуациях в русском народе в неограниченном количестве. И трудно, ну, очень трудно предположить, что русские большевики испытывали недостаток в типах такого рода, и им позарез нужно было набирать их из разных «чужаков» и всегда бывших под руками евреев.

С другой стороны, несклонность евреев к насилию вряд ли требует доказательств. Например, Макс Даймонт сообщает [28, стр. 59]: «В настоящее время евреи составляют около 3% населения США. Однако, количество евреев, осужденных за насилие составляет всего лишь 0,1% всех осужденных за подобные преступления». А вот об Италии эпохи Возрождения (стр. 324): «В одной области участие евреев было совершенно непропорциональным… Акты садизма, преднамеренные убийства, изнасилования, издевательства над детьми практически не существовали в еврейской среде». Те, кто жил в бывшем СССР, я думаю, подтвердят, что и у нас было то же. Другое дело, преступления на финансово-экономической почве: спекуляция, валютные операции, организация подпольных цехов по выпуску ширпотреба и т. п. – тут евреи были впереди. Правда, в нормальных странах все это преступлениями не считается.

Даймонт считает (стр. 59) «отказ от жестокости и садизма» евреев следствием их религии. Этой точки зрения придерживается и английский историк Джонсон [17, стр. 184]: «Другим изобретением евреев является идея мира как позитивного состояния, благородного идеала, который к тому же является необходимым условием человеческого труда. Это – один из великих мотивов Библии, особенно прекраснейшей книги Исайи: „Существование мира опирается на три вещи - справедливость, правда и мир“… Молитва о мире была одной из главных: благочестивые евреи повторяли ее трижды на дню». К теме миролюбия евреев Джонсон возвращается неоднократно. Вот он говорит о них (стр. 663): «Им мы обязаны идеей равенства перед законом, как божественным, так и человеческим; святости жизни и достоинства человеческой личности».

А-у, господин Буровский с сообщниками! Что евреи раз в год читают свиток Есфирь, это вы усвоили твердо. Постарайтесь еще запомнить: молитву о мире они повторяют трижды на день.

Однако, не будем, подобно юдофобам, все сводить к религии, тем более, что иудаизм за 3,5 тысячи лет не оставался неизменным. В глубокой древности евреям воинственности и даже агрессивности хватало, они вели немало войн – оборонительных, завоевательных, междоусобных. Но после трех войн с могучей Римской империей евреи потеряли свою государственность, и после 135 года н. э. их жизнь протекала в рассеянии. Это была жизнь без своего государства, без армии, даже без своей полиции, всегда в чуждом окружении, всегда в меньшинстве – невольно станешь миролюбивым.

Джонсон и пишет (стр. 184): «После 135 г. н. э. иудаизм стал отвергать даже насилие во имя праведной цели… и возлагать все надежды на мир. Еврейская доблесть и героизм отошли на второй план, а на первый план стало выдвигаться еврейское миролюбие». И еще (стр. 652): «… вся новая история доказывает, что они весьма миролюбивы как в силу склонностей, так и в силу интересов».

Нетрудно понять, что почти за две тысячи лет миролюбие, пусть и вызванное необходимостью, становится чертой национального характера, входит в кровь. Даже после Холокоста, когда  евреи снова обрели свое государство, возникли проблемы (стр. 660): «Евреям, которые были вечно озабочены, чтобы не сказать – одержимы святостью жизни, было очень трудно согласиться с тем, что государство берет на себя функции убийцы… Чтобы выжить, евреи вынуждены были обзавестись собственным государством – со всеми моральными последствиями этого». В Израиле и сейчас, несмотря на все теракты, действует довольно сильное пацифистское движение (вполне идиотское, на мой взгляд), выступающее против мер властей по борьбе с терроризмом.

Стоит также вспомнить, как в начале ХХ века еврейские общественные деятели стыдили своих соплеменников за неспособность организоваться для отпора погромщикам. То есть евреи даже на насилие не отвечали насилием. И вот этот в высшей степени миролюбивый народ, не имеющий даже привычки к насилию, некоторым русским деятелям захотелось сделать главным ответчиком за зверства их соплеменников. В связи с этим вспоминается довольно наивное признание Шульгина, относящееся к революции 1905 года [14, стр. 184]: «Во всех местностях, где проживали евреи, таковыми главными возбудителями были «гласом народа» признаны „жиды“; но там, где „жидов“ не было, громили русскую революционную интеллигенцию». Поскольку в 1917-1922 годах жиды уже имелись более-менее везде, то они и были «признаны» генеральными ответчиками за зверства большевиков. Очень логично, если иметь в виду русскую логику.

Все, что сказано в этой главе, отнюдь не означает, что среди евреев-большевиков не было негодяев, садистов и мерзавцев разных сортов. Их не могло не быть уже хотя  бы потому, что к большевикам пошли не лучшие евреи – как сами они были не лучшими среди русских. На совести венгерского еврея Бела Куна и нашей доморощенной Розалии Залкинд («Землячка») одно из самых масштабных преступлений большевиков за время Гражданской войны – уничтожение многих тысяч сдавшихся под честное слово командующего советскими войсками в Крыму Михаила Фрунзе офицеров и солдат армии Врангеля.

Правда, Жорес Медведев пишет [90, стр. 29-30], что «массовые расстрелы сдавшихся в плен солдат и офицеров армии Врангеля» осуществлялись под руководством поляка Станислава Реденса, бывшего в то время начальником Крымской ЧК. Вина лежит и на Фрунзе, который не обеспокоился выполнением своего «честного слова». Но все же большинство авторов, в том числе и такие достойные доверия как С. Мельгунов [89, стр. 66-68] и Г. Костырченко [83, стр. 91], главную ответственность за это страшное преступление возлагают на двух названных выше наших соплеменников. Это тяжелое пятно на нашей репутации, но оно все же такое одно.

Пытаются свалить на евреев юдо-озабоченные русские авторы и убийство большевиками царской семьи вместе с обслугой. Я и сам до недавнего времени верил в то, что очень большая доля вины за это злодеяние лежит на евреях. Солженицын разбор его [5, том 2, стр. 90-92] начинает с утверждения, что это такое дело, «где участие евреев русские уже и преувеличивают». Знает, что его соплеменники склонны преувеличивать роль евреев в большевистских преступлениях. А что же он сам?

Он пишет: «В убийстве царской семьи – при составе охраны (и убийц) из латышей, русских и мадьяр две из роковых ролей сыграли Шая-Филипп Голощекин и Яков Юровский (крещеный)». Но: «Ключ решения был в руках Ленина… Замысел убийства царской семьи и выбор варианта зрели в голове Ленина и его ближайшего окружения, – и отдельно готовились свои соображения у уральских владык Голощекина и Белобородова (председатель Уралсовета), и, как выясняется, в начале июля 1918 года Голощекин ездил с этим в Кремль». Голощекин был тогда военным комиссаром Урала.

А вот и об исполнителях: «И Яков Юровский, часовщик, сын уголовного каторжника, в свое время сосланного в Сибирь, в июле 1918 года назначенный комендантом ипатьевского дома, обдумывал операцию и организовал технику убийства (нарядом мадьяр и русских, включая Павла Медведева, Петра Ермакова) и сокрытия трупов». И своего рода послесловие: «Голощекин славы не искал, всю ее перехватил долдон Белобородов. В 20-е годы так все и знали, что именно он – главный убийца царя».

Правильно, в 20-е годы, то есть ближе к самому событию, «так все и знали», а вот теперь понадобилось «навести тень на плетень», и русский Белобородов стал «долдоном», а главными виновниками преступления «стали» Свердлов, Шая-Филипп Голощекин и Яков Юровский. Чувствуете?

Кстати, по сообщению Солженицына (стр. 90), убийцами брата царя Михаила Александровича стали четверо русских. А мог и среди них оказаться один еврей. И что же, тогда и за это убийство виновными были бы «назначены» евреи?

Много грязи юдо-озабоченные русские господа вылили на наши еврейские головы. Но описанное в данной главе – это что-то особое. Я задаюсь вопросом: как после всех описанных зверств, которые русские разных цветов и оттенков творили друг над другом и которые были прекрасно известны Шульгину, Буровскому, Шафаревичу, Кара-Мурзе, Кожинову, более того, которые они и сами описывают, – как после всего этого можно еще что-то говорить об особой мстительности и жестокости евреев? Но особая гнусность, скажу даже – подоночность связывать это со «свойствами иудаисткой цивилизации» или наследием «соратников Иисуса Навина».